— Ты поешь? — спросил Гончаров, приподнимая голову.
— Извини, если я тебя разбудила.
— Да я и не спал…
— Ври…
— Нет, правда. Не сон, не явь… Забытье.
— Как вся наша жизнь, — горько усмехнулась Аля.
— Не так все фатально.
— Разве? А как? Олег промолчал.
— Нет, скажи, как? Вот теперь я все вспомнила, и — что? Мне стало легче жить?
Или легче жить стало хоть кому-нибудь? Скажи? Зачем все?
Гончаров пожал плечами:
— Если мы завалим этого сиплого, со шрамом, может быть, кто-то действительно выживет. Кто-то не станет наркоманом, чьи-то родители не осиротеют на старости лет… Его нужно остановить. Потому что никто, кроме нас, этого не сделает. Все просто.
— Просто…
— Да. Никто, кроме тебя, никогда не сделает то, зачем ты явился на этот свет.
Никто. Поэтому не жалуйся, не сетуй — делай!
Аля как-то сразу обмякла, — Что ты меня воспитываешь?
— Это я тебя не воспитываю, это я тебя настраиваю. Знаешь, у моряков есть такой термин: «борьба за живучесть судна». У подводников это имеет уже абсолютное значение. Потому что если где-то халатно сработает один, погибнут все. А мы…
Мы пытаемся выжить каждый сам по себе, напрочь забыв, что мчимся на одной лодке, в одном ковчеге… Маленький Принц не ленился прочищать вулканы на своей планете, наша кажется нам огромной, бездонной, безмерной…
— Олег, при чем здесь…
— Погоди. Я — воин, мое дело — очищать землю от подонков, от мутантов, прикидывающихся людьми… Это и есть «борьба за живучесть». А на это нужно настроиться.