— Где ошейник кота?
— Должно быть, у экспертов.
— Надо его осмотреть.
— Это сейчас наверняка делается, — заявил директор, раскачиваясь из стороны в сторону. Пока все шло гладко. Большинство шишек валилось на ФБР.
— Надо поискать такой же хирургический шрам и на голове Гилы Гинголда, — произнес Смит.
— Что?!
— Если шрам обнаружат, он послужит неопровержимой уликой существования заговора с целью убить Президента.
— Не стоит забегать вперед. У нас нет никаких фактов, указывающих на существование такого заговора. Ни в Бостоне. Ни в Вашингтоне. По крайней мере официально нет.
— Что значит — официально? — спросил Президент.
Директор потерял самообладание.
— Это значит, сэр, что секретная служба занимается своим делом, но не поднимает ложной тревоги. И не мешайте мне вести расследование намеками на отставку!
— Не разговаривайте со мной в таком тоне, — предупредил крохотный Чиун.
— Я обращался к Смиту.
— И со Смитом тоже.
Директор, как гора, навис над маленьким азиатом.
— Кто сделал вас такой важной персоной?
— Стоящий надо мной повелитель.
Не успел директор снова открыть рот, как Президент обратил внимание на телевизор. Он оставался включенным и был настроен на вещательный канал. Экран теперь заполняло кирпично-красное лицо Гилы Гинголда. Надпись в верхнем углу гласила: «Прямой эфир».
— Как он оказался в прямом эфире?! — выпалил Президент.
— Почему он не в больнице Святой Елизаветы? — прошептал директор секретной службы.