Белый подбросил яблоко и взвесил на ладони.
— И очень тяжелые, — продолжил он.
— Такие вот волшебные яблоки. Их отобрали специально, чтобы мы питались ими много недель.
— До самого 1999 года?
Сестрицы небрежно отмахнулись. Стволы автоматов Калашникова так и заходили у них в руках.
— А может, пристрелить его, а? — прошипела Омфала.
— Но он спас нам жизнь, — возразила Эвридика.
— Да что это за жизнь, если теперь у нас нет ни страны, ни отца, ни денег?! — воскликнула Персефона.
— Oui. Без денег — никакой жизни!
— Давайте убьем его и предадимся наслаждениям! — предложила Персефона.
— Oui, давайте! — подхватила Омфала. И дула автоматов одновременно нацелились на белого, который с явным любопытством разглядывал подозрительно тяжелые яблоки.
Разом прогремели три длинные очереди, но Римо уже укрылся среди ящиков. Штабель вздрогнул под ливнем свинца, вокруг разлетелись мелкие щепки. Одна вонзилась в руку Персефоне.
Девушка взвизгнула и уронила автомат.
— Я ранена! Ранена! Теперь истеку кровью и умру!..
— Ну и прекрасно, — заключила Омфала и направила ствол «Калашникова» сестре в грудь. — Позволь в таком случае избавить тебя от излишних мучений.
Дуло плюнуло огнем.
— Ай! — взвизгнула Персефона и рухнула на грязный пол.
Внезапно подскочил белый и в мгновение ока разоружил девушку.
Вслед за первым автоматом и остальные «Калашниковы» полетели в отверстие на полу.
Оставшиеся в живых сестры повалились на колени и начали молить белого о пощаде.