– Что?
– Скажи, что это не ты...
– Это я.
– Ты убил ее, – выдавил из себя Римо, акцентируя каждое слово.
– Это была блудница и демон в женском обличье.
Римо сглотнул слюну. Только в тот раз довелось.
Чиуну видеть такое выражение на его костлявом белом лице. С этими глубокими глазами и высокими скулами лицо было как череп, обтянутый кожей не толще бумаги.
– Она...
– В чем дело, Римо?
– Она... – Римо еще раз сглотнул. И опустился на колени.
Госпожа Кали свалилась на пол бесформенной грудой. Одна бледная рука откинулась в сторону, голова легла на нее, и золотые волосы рассыпались по лицу, как перья сломанного крыла.
Осторожным движением Римо поднял ее волосы и отвел их с лица.
Чиун, сузив глаза, посмотрел вниз.
Черты повернутого в профиль лица застыли. Они были точеными и твердыми. В открытом глазу еще читалось изумление. Черные губы раскрылись, обнажив зубы, белые, как смерть.
Римо смотрел на ее профиль целую минуту, и минута эта была самой длинной за всю вечность.
С искаженным болью лицом он поднял глаза. Поднял глаза на мастера Синанджу. Горькие слезы пролились из них.
И голос его был хриплым карканьем.
– Чиун. Ты убил ее. Ты убил Джильду. Ты убил мать моей маленькой девочки.
И мастер Синанджу, пораженный этой истиной, шагнул назад, как если бы встретился с физическим ударом.
Глава 37