– Ты стоял за всем этим? – спросил он тоном обвинителя.
– Я все отрицаю.
– Это все было из-за рыбы?
– Никаких комментариев.
– Это твой ответ? «Никаких комментариев?»
Гилберт Хьюгтон захлопал губами, как рыба.
– Никаких комментариев.
Разведя руки, Римо свел их вместе с неожиданно громким хлопком. Голова Гилберта Хьюгтона оказалась между ними в то самое громоносное мгновение, когда они сошлись.
Когда Римо отступил назад и руки его снова висели вдоль тела, голова Гилберта Хьюгтона торчала на его же шее, как рыба-луна. Плоская, и глаза по разные стороны того, что только что было круглым черепом.
Белки удивленных глаз налиты кровью, а губы, казалось, целуют пустой воздух – и мертвый министр упал лицом вперед.
Римо повернулся.
Обутая в сандалию нога мастера Синанджу стояла на вздымающейся груди египтянина. Анвар Анвар-Садат пытался протестовать. Чиун подавил протест внезапным нажатием ноги.
Пока Анвар Анвар-Садат невольно наблюдал, как из его пересохшего рта выходит последний вздох, Чиун спокойно взял его за смуглый подбородок и поднял его голову, отделив от позвоночного столба.
Она отскочила с легким хлопком, как голова пластмассовой куклы. Вот так просто.
Отбросив ее в угол комнаты, Чиун посмотрел на своего ученика в выжидательном молчании. Подбородок его был поднят.
– Ты не виноват, – сказал Римо.
Чиун наклонил свою седую голову.
– Я беру на себя ответственность за поспешные действия.
– Ты просто пытался защитить меня, – хотел отвлечь его Римо.
– И в результате глубоко ранил тебя, о чем глубоко сожалею.