— А вам это было непривычно?
— В таком виде — да. Я тоже требую от своих служащих работы с полной отдачей, но только в течение оплаченного рабочего времени. А ваш отец может любого поднять в два часа ночи и сказать: «Знаешь, я тут поразмышлял и придумал кое-что любопытное. По-моему, надо проверить это на модели, через полчаса жду в лаборатории». И сказать: «Нет, я устала, я уже сплю» — нельзя. Он просто подавляет своей энергией и напором. Если в первый год меня это удивляло и раздражало, то потом я привыкла. У меня даже нередко были случаи, когда я звонила ему ночью и говорила. «Серхио, у Лусии есть идея, а у меня — ее развитие». Он тут же говорил: «Иду!» И ни разу я не слышала что-нибудь вроде: «Нельзя ли отложить это до завтра?», — не говоря уже о какой-либо ругани, которая была бы вполне естественной реакцией.
— Интересно, а как к этому относилась его жена?
— То есть ваша мама? — Эухения, по-моему, была не очень удивлена той отстраненностью, с которой я говорил о женщине, произведшей меня на свет, из чего следовало, что она неплохо разобралась в нюансах наших семейных отношений. — Нормально, по-видимому, ведь речь шла только о работе…
Контрольный вопрос с не очень тонким намеком на очень толстые обстоятельства я задал не из праздного любопытства. Конечно, Эухения не стала бы сознаваться, даже если бы совратила Сергея Сергеевича. Но наверняка могла чуточку заменжеваться, понервничать и, не произнеся ни слова, дать мне кое-какую ценную «информацию к размышлению». Ежели бы я пришел к выводу, что господин Баринов-старший не только штангу толкал, то мог бы резко перестроиться. Мне вовсе не захотелось бы влезать третьим в этот деловой альянс и подыгрывать Эухении, которая, возможно, жаждала нас поссорить.
Но я ничего такого не засек. И вся предыдущая версия стала казаться мне очень глупой.
— Вам принести кофе? — спросила Эухения. — Или, может быть, что-нибудь покрепче?
— Среди ночи? Наверно, придется кого-то побеспокоить? Может, не стоит?
— О, это не составит особого труда. Так кофе или что-то горячительно-прохладительное?
— Помнится, вы когда-то угощали меня вашим лечебным коктейлем из трав. До сих пор не могу забыть его вкус…
— О, — просияла Эухения, — это совсем просто. Я рада, что он произвел на вас такое впечатление, что вы его и через три года вспоминаете.
Она ненадолго вышла куда-то, а затем вернулась с двумя высокими стаканами, заполненными зеленовато-голубой полупрозрачной жидкостью. Чуть-чуть пахло спиртным, но заметно ощущался и запах алоэ. Впрочем, при длительном вдыхании начинали «пронюхиваться», если так можно выразиться, и какие-то более тонкие, совершенно незнакомые ароматы. В стаканах плавало по ломтику лимона и торчало по соломинке. Конечно, было там и по кубику льда.
— По-моему, это не совсем то же самое, — заметил я, приглядевшись. — Или я ошибаюсь?
— Вы правы, это немного другая версия, — улыбнулась Эухения. — Но ее целебные свойства не уступают и даже превосходят то, что вы пробовали три года назад.
Я рискнул втянуть в рот через трубочку несколько капель пойла и сразу понял, что эта «версия» действительно пьется приятнее, чем та, которая имела место в 1994 году.
— Ну как? — спросила Эухения.
— Прекрасно! — сказал я тоном того преуспевающего толстячка из рекламного ролика, который зазывает свою подругу в ресторан «Три пескаря» клуба «Up & down».
В том, что напиток в натуре тонизирующий, сомнений не было. Более того, уже после того, как я проглотил первые десять кубиков, мне стало ясно, в каком направлении он будет стимулировать мою активность. Сложность положения состояла в том, что я сидел на кровати, облокотившись спиной о подушки, вытянув прикрытые простыней ноги. На горизонтальной поверхности простыни любое поднятие было бы моментально замечено Эухенией и могло бы форсировать развитие событий. А я, уже не отвергая в принципе саму возможность такого развития, должен был предварительно кое-что уточнить. Возможно, это вполне можно было бы сделать и «после того», но мне думалось, что чем раньше я выясню этот вопрос, тем спокойнее буду себя чувствовать. Поэтому я счел за лучшее подтянуть колени к животу, не вылезая из-под простыни, и пристроить поверх них руку со стаканом коктейля.
Однако Эухения свое дело знала и комплексами не страдала. Она очень прытко для своей, мягко говоря, не девичьей комплекции взгромоздилась на кровать — благо на нее вполне можно было уложить еще одну пару — и уселась рядом со мной в той же позиции, что и я. С одним только отличием — она не залезла ко мне под простыню. А халат у нее при этом вздернулся до середины икр, и я мог полюбоваться ее симпатичными, совершенно не выдающими возраста ступнями с аккуратно напедикюренными ноготками. Конечно, «ножками» все это можно было назвать только при определенной доле иронии, потому что Эухения была женщиной в меру упитанной, не претендующей на миниатюрность. Но созерцание смуглых голеней супергадалки и этих самых гладко отшлифованных, возбуждающе алых ноготочков так же, как и тревожаще-знойный жар, исходивший от ее пухлого, ласкового тела, располагавшегося теперь совсем близко от меня, не могли пройти даром. Я понял, что времени на уточнения у меня остается мало.
— Скажите, сеньора, — произнес я с легким трепетом, — а Сергей Сергеевич познакомил вас с работами по «черному ящику»?
ebooksa