— Странно, — сказал академик, — у моей жены есть оба этих признака, но я никогда не догадывался, что она — «мужик»… Ну да ладно! А из чего вы заключили, что он пьяный?
— По запаху…
— Вот это уже надежно… — согласился академик. — Ладно, уважаемый товарищ Вася из подвала, если некоторые наши соображения подтвердятся, я обещаю вам, что предложу именовать обнаруженный эффект вашим именем. Пока старайтесь не будить этого «мужика», как вы выражаетесь. А то еще…
— Он глаза открыл! — перебил я академика, глядя на экран. — Головой вертит! Приподнялся! Нет, опять улегся… Евгений Анатольевич, а откуда он взялся?
— Ну, в Бога вы, конечно, не верите? Так?
— Конечно, — хмыкнул я.
— А в чудеса?
— Тоже…
— А вот это зря. Только что вы стали свидетелем настоящего чуда…
— Уй! — вновь перебил я речугу академика. — Он ноги из люка высовывает… Он выле-за-а-а-ает!
Швырнув трубку на стол, я нырнул В промежуток меду блоками ЭВМ и залег там как партизан.
ПРИШЕЛЕЦ
Несколько минут я слышал только гудение телевизора и глухое отдаленное дыхание. Потом послышался гулкий и громкий кашель. Несколько раз шлепнули по линолеуму пятки. Потом со стола долетел писк трубки, кто говорил — было не разобрать, но слова слышались отчетливо:
— Лопухин, отзовитесь, возьмите трубку!
— Кто пишшит? — спросил невидимый мне пришелец. Значит — свой, не из космоса. Я его не видел, и он меня не видел, но если человек говорит «пищит» через два «ш», это свой. Свой-то он свой, а вот высовываться что-то не
хотелось. Свой, да еще с похмелья, это тоже не подарок. — Кто пишшит-то? — повторил незнакомец. — Отзовись!
Он зашлепал босиком к пульту. Трубка все еще взывала, «пишшала».
— Зело хитро, — сам себе под нос пробормотал пришелец. — Какова диковина! Костяная, поди, а говорит! Эй, карла, вылазь оттудова!
Он щелкнул по трубке ногтем. Трубка притихла.
— Не таись, ведаю, что тут ты… Вылазь пред светлы очи! Ну! Незнакомец, должно быть, привык, чтоб ему подчинялись, уж очень громко орал.