Генерал даже не дослушал собеседника.
— Мировая экономика, торговые войны, предпринимательство, — с усмешкой перечислил он. — Нудно, во-первых; а во-вторых, все это в проекте. И кто рискнет переделать действующую «милитаризованную» систему внешней разведки на «сбалансированную»? Ну так как, Михаил Васильевич?
На упорство Боровича по вопросу трудоустройства полковник откликнулся стандартно:
— Дайте подумать.
Начальник управления дал — сразу же сунув несколько листов-опросников.
Анкета, которую Артемов пробежал глазами, была стандартной, во всяком случае, он видел всякие, даже такие, в которые были «вмонтированы» пара-тройка провокационных (зашифрованных) вопросов. Сами по себе они безобидны, но вот ответы на них вкупе давали единственный результат — вне зависимости от качества данных ответов. И это был один из излюбленных приемов спецслужб, особенно — контрразведки. Боровича же можно было назвать специалистом в этом направлении.
Собственно, писать, отвечать на любые вопросы бывшему полковнику ГРУ было ни к чему, проще запросить его досье (если дадут, конечно) и как бы устно или в той же письменной форме восполнить пробелы.
И все же Артемов согласился — отчасти из любопытства. Ему не отвели специального кабинета, а оставили у Боровича; сам генерал-майор сновал из кабинета в кабинет, по-деловому суетясь.
Артемов снял пиджак и повесил его на спинку стула, вооружился шариковой авторучкой. В тест-анкете на каждый вопрос нужно было выбрать один из трех вариантов. Она отличалась от стандартной: в ней именно задавались вопросы от второго лица, а не от первого.
1. Вы интересуетесь политическими событиями современной международной жизни?
Да, постоянно; время от времени; нет.
На первый вопрос, «набирая очки», полковник, вооружившись еще и очками, ответил: да, постоянно.
2. Круг ваших интересов и увлечений?
Достаточно широк.
3. В профессиональной деятельности вы предпочли бы:
Работать с людьми.
4. При возможности выбора вы предпочли бы работу, которая дает:
Умеренный, зато стабильный заработок.
5. Вам легко дается иностранный язык?
И тут Артемов ненароком скаламбурил. Трудно сказать.