— Объект горит! — прозвучал голос пилота.
Еще одна порция:
— Наблюдаю перемещение большого количества людей на объекте и вокруг него.
И еще одна:
— Вижу военную технику и пожарные машины внутри объекта.
Клеймер потянул Марту за плечевой ремень. Генриху казалось, она выпрыгнет сейчас.
Марта так верила в удачу, которая не отпускала чуть ироничным лицом Артемова и размытым образом Сергея Марковцева, что едва не лишилась чувств. От того мужского начала, о котором ей не переставал твердить Карл, ничего не осталось.
Она уже не понимала, где она, зачем, кто ее окружает и что говорит. Что-то оборвалось внутри, разлетелось в абсолютной пустоте четвертованными клочьями. Ничего реального, только страх, настоящий страх, перехвативший дыхание.
Она перестала управлять не только собой, но и своей командой. Или наоборот, что уже не имело никакого значения. Кто-то за ее спиной разыгрывал карту и видел не только рубашку, но и масть. Кто-то увидел и взял на вооружение все достоинства пиковой дамы, кто-то сыграл и на ее недостатках. Дербанили до той поры, пока она не засалилась в чужих руках.
Тройка, семерка, туз.
Нет, дама. Здесь русский классик ошибся.
— Пройди над объектом!
Кто это сказал?
«Убери бинокль, дура!»
Что-то вырывают у нее из рук, а она никак, никак не хочет расставаться с чем-то, словно с памятью, пусть жуткой, но памятью.
Марту прорвало слезами… Они стекали по щекам и капали на радиостанцию в нагрудном кармашке. И шипели, испаряясь:
— Ариадна, Красный лис вызывает Ариадну. Ответьте…
Кто это сказал?..
Марта схватилась за рацию как за сердце. Сжала ее побелевшими пальцами так, словно хваталась за голос, пусть обезличенный и шипящий, но все же живой голос.
— Я — Ариадна. Красный лис, слышу тебя…