Легкое прикосновение к руке Сергея Марковцева.
Но он опередил ее:
— Мне жаль, что так получилось с Максом. Обидно, что в самом конце.
Марта покачала головой:
— Да, не могу поверить… Уверена, довезем его до базы. Как там Макс? — крикнула она.
— Дышит, — ответил Клеймер, склонившийся над товарищем.
Марта снова подняла глаза на Сергея Марковцева.
Лицо у него вспухшее, словно он наносил грим металлической щеткой, а втирал его с помощью молотка. Пожалела: «Досталось ему…»
— Как ты, ничего?
— Нормально…
«Он похож на меня — только он выше, красивее и моложе».
Что еще сказал Артемов, шутливо описывая внешность Сергея? То, что он всегда ходит в черных очках?
Но не потому, что женщины, по словам русского полковника, падали от его взгляда, а потому, что глаза его были холодными, даже безжизненными. Они и не могли быть другими. Только такие глаза могли принадлежать по-настоящему сильному человеку. На его лице нет ничего, что отражало бы состояние его души. Но она знала, что за этой маской кроется приветливая улыбка. Об этом Марта уже думала.
Снова искривленное зеркало. Снова оно играет, но уже с другим человеком. Оно приспосабливает глаза Марты к реальному образу Сергея, и воображение, которое играло с нею раньше, рассыпается, распадается на многие осколки, рушится в стеклянную пыль.
«Он выше, красивее и моложе…»
Словно проверяя себя, Марта тронула Иваненко за руку:
— Сергей?..
Хирург, смущенный пристальным вниманием немки, кивнул:
— Да.
Она обняла его и поцеловала… Тихо, чтобы никто не слышал, прошептала на ухо: