Слабое звено

22
18
20
22
24
26
28
30

– Знаешь аэропорт Первомайский? Не вникая в смысл вопроса, новоградский авиатор ответил утвердительным кивком.

– Сядешь на него без предварительного захода, – распорядился Марковцев. – Огни на ВПП включены и ждут нас. Если не ошибаюсь, пора отворачивать на десять градусов.

«Че-ерт...» – простонал летчик, взяв десять градусов вправо.

* * *

Два охранника аэропорта Первомайский, как всегда, сидели на КДП. Помимо униформы, на них были надеты наручники. Костя поглядывал то на стражников, то на огни ВПП. Он наклонил голову – так удобнее вслушиваться.

Пока ночную тишину не нарушали посторонние звуки. Изредка через открытое окно из одноименного поселка Первомайский доносился собачий лай да стрекот мотоциклов.

«Ауди» стоял напротив КДП, бензобак заправлен до горловины. Чуть поодаль стояла еще одна машина...

На этот раз Костя не пренебрег правилами маскировки и посматривал на стражников через прорезь в вязаной маске. В руках террориста пистолет, сам того не замечая, Костя покручивал его на пальце, периодически фиксируя оружие и ударяя рукояткой по колену.

Маска скрывала заострившиеся черты Горохова, бледность, которой не нашлось места на его угрюмом лице во время захвата санитарной машины, сейчас проступила отчетливо. Потому что эта, последняя фаза операции была самой ответственной, самой опасной.

Костя не видел Марковцева считанные часы, а ему казалось, прошли дни. Даже в этот огромный, мнимый промежуток времени не вмещалась вся работа, которую проделала бригада бывшего подполковника спецназа. Заметны были только активные действия, а подготовительная рутина как бы не в счет, но именно подготовка придавала всей операции масштабность, объем.

Горохов, прислушиваясь, сощурил глаза. Ему показалось, что он различил тихий, наполовину свистящий, наполовину рокочущий звук...

Но нет. Возможно, по дороге к поселку проехала грузовая машина.

Пистолет на пальце крутнулся, рукоятка «вальтера» ударилась по колену. И еще раз.

Очередной взгляд на охранников. Сидят смирно, боятся пошевелиться. Костя взял обоих без особого труда.

Для острастки пришлось одному из них сделать больно. Горохов обладал нокаутирующим ударом, и страж долго провалялся на полу без сознания.

Все это время ни они, ни сам Костя не проронили ни слова. Он только раз попытался представить, что думают пленники глядя на человека в маске, какие фантастические предположения бродят в их головах.

Один из них – лет тридцати пяти – все время смотрел в пол. Другой, помоложе лет на пять и посмелее своего напарника, получивший прямой в голову, видимо, присматривался к бандиту, перед его глазами наверняка проплывали героические картины. Боковым зрением Костя отмечал осторожные повороты головы молодого, взгляд которого останавливался на помповых ружьях, лежащих на столе. Ни до них охранники не дотянутся, для этого им нужно освободиться от наручников, пристегнутых к выступающему из стены кронштейну.

...В этот раз Костя не ошибся. Коснувшийся его слуха звук уже не отпускал, и сила его возрастала с каждым мгновением.

Честно говоря, Горохов испытывал легкое недоумение: неужели?! Неужели все получилось? Без осечек, огрехов, как по маслу? Однако это не отразилось на его лице. Оно осталось таким же бледным, неподвижным. Может, немного участился пульс.

Пора. Костя, сохраняя молчание и не глядя на пленников собственной беспечности, вышел из КДП, сел в машину и рванул к месту полной остановки самолета.

А пока «Ту-154» ревел двигателями в километре-двух от Первомайского.