— Не кто-то, а он. — Старик все еще держал пальцы на прутьях клетки. — Ведь ты тоже слышал? Иначе зачем ты сидел возле него? Нужно разбудить Безари.
Старик решительно убрал руку и шагнул к дому. Азамджон пресек попытку табиба, встав на его пути. Он покачал головой:
— Я не знаю, Хаджи-амак, о чем вы говорите. И я не разрешу вам будить Шарифджона по пустякам.
Аксакал напрягся, весь превращаясь в слух. Он и так плохо слышал, а этот строптивый страж еле шепчет.
— Какой еще Шарифджон? Мне нужен Безари.
— Командира сейчас нет, он будет только утром.
— Где он?
Часовой указал рукой в сторону границы.
Вот невезение... Старик так хотел обрадовать Безари.
Азамджон нахмурился, услышав тихий голос караулбеги:
— Азамджон, что случилось? Кто это рядом с тобой? Хамид перегнулся через перила. Караульный и табиб видели только его голову.
— Ничего не случилось, — так же тихо ответил часовой. — Пришел Хаджи-амак, ему нужен Безари.
Караулбеги тихо рассмеялся. Его голова тут же скрылась из виду.
Азамджон, посмотрев на старика с укоризной, продолжил разговор:
— Кроме сигалов в горах, никто не выл.
Вот теперь старик понял его. Оказывается, Айша слышала голос шакала, а не этого...
Табиб приблизился к клетке. Он заговорил достаточно громко, чтобы его услышал и Гриша Касарин, сместившийся на один дом ближе, и Ремез, находившийся по другую сторону этого же дома. Они ничего не поняли, только отметили зловещие, угрожающие ноты в голосе старика.
— Собака! Все равно ты скоро сдохнешь, собака!
И пошел прочь.
63