Пешки в Большой игре

22
18
20
22
24
26
28
30

— Нас выпустят, — неуверенно сказал кто-то.

— Тебе это пообещали?

— Нас не могут тут держать всю жизнь.

— Могут, тем более что жизни нам осталось от силы суток пять. Кроме того, у нас задание.

— Да плевал я на твое задание! — вдруг закричал Младший. — Если бы мне сказали, что нас собираются просто сгноить в бетонном мешке, я бы ни за что не пошел. Я, как это ни странно звучит, жить хочу!

— Если мы будем сидеть сложа руки...

— Нет, давайте костер из самих себя устроим! — перебил Младший.

— У нас есть шанс!

— У нас нет шанса! Надо копать, или долбить, или кричать, в крайнем случае, звать на помощь!..

Старший ничего не ответил. Младший и сам понимал, что предлагает нечто неразумное. Впрочем, то, что предложил Старший, было немногим разумнее. Но это была хоть какая-то надежда.

— Надо что-то делать! Надо как-то выходить, — спокойно сказал другой боец. — Если мы взорвем бензин...

— Мы можем освободиться, — перебил его Старший — Сами укроемся в автобусе.

— Да автобус первым и загорится! — снова закричал Младший.

— Мы снимем сиденья, — словно не услышав Младшего, продолжил Старший, — колеса, все, что может гореть. А когда рванет, ждать не будем, выскочим в открытую дверь.

— А если дверь не откроется?

Старший и сам больше всего мучился именно этим вопросом. Если дверь не откроется, они погибнут все. Они даже не сгорят — они просто задохнутся. Огонь сразу же сожжет весь кислород. Да, да, это была безумная идея. Но другой у них не было.

— Если дверь не откроется, — тихо сказал Старший, — вот тогда и будем помирать. А сейчас еще рано.

Бойцы молчали. Старший даже кожей чувствовал эту напряженную тишину.

И в этой тишине вдруг кто-то заплакал. Не скрываясь, почти в голос, грубо, по-мужски завыл, всхлипывая.

Старший протянул руку на звук, дотронулся до плеча, которое тут же отпрянула.