След торпеды

Матрос быстро поднялся на мостик.

— Товарищ командир… — начал было докладывать матрос, но капитан 3-го ранга прервал его.

— Молодец, Юрий! — громко сказал он, обнял его и при всех расцеловал. — Спасибо за службу! Теперь верю, что и ты, Егоров-младший, носишь в себе каплю океана…

26

Катер ткнулся носом в песок и застыл на месте. Люди высадились на остров. Стояла натужная тишина. Ветер утих, перестал дождь, густая, зыбкая темнота окутала все вокруг. Капитан 2-го ранга Ермаков посмотрел в сторону спящей бухты. На рейде не было ни одного судна, те, что стояли после выгрузки улова, снялись с якорей и ушли в открытое море. «И пограничных кораблей что-то не видно, — подумал Ермаков. — Хотя почему они должны быть у острова Баклан? Они несут дозор неподалеку от нейтральных вод».

Ермаков, как старший оперативной группы, все учитывал. Не случайно капитан 1-го ранга Егоров предупреждал его, чтобы был осмотрительным. «Коршун должен помочь вам в задержании агентов, но может и схитрить. Ему терять нечего, у него на свете нет никого, и он готов на любую авантюру».

Боцман вел себя смирно, при задержании не оказал сопротивления, хотя и был вооружен. Даже не обиделся, что ему связали руки. Вот только когда прыгал из катера и упал, то выругался:

— Вот дьявол, сколько раз тут бывал, и хоть бы что, а тут шлепнулся. — Он поглядел в лицо Ермакову и сипло добавил: — А жить я, гражданин начальник, не хочу. Ради чего жить, когда у меня никого нет?..

— Не хорони себя заживо, — оборвал его Ермаков и тут же спросил, по той ли тропе они идут.

— Одна тут тропа, — отозвался боцман. — Пройдем еще метров пятьсот, а там и пещера…

Ермаков торопился. В пещере находился Степан Капица. Хорошо, что об этом не знает его отец, Петр Кузьмич. Ермаков то и дело вглядывался в темноту, как будто ожидал, что вот-вот кто-то появится. Ему не приходилось бывать на острове, но от комбрига Громова он слышал, что в годы войны тут наши десантники вели ожесточенный бой с гитлеровцами. Горстка советских военных моряков стояла насмерть… Боцман тоже был на этом острове, но остался живой.

«Продал свою душу фашистам! — Ермаков шагал быстро, за спиной шел боцман, следом за ним шагал Тарасов. — Сергей — молодец. На «Ките» сумел обжиться и выследить Колосова. Надо будет это отметить в рапорте на имя Егорова. Парень заслужил…»

У березы, что росла неподалеку от пещеры, они остановились. Ермаков велел солдату-радисту связаться с берегом, и когда в наушниках раздались звуки, он взял микрофон.

— «Тополь», я — «Чайка». Нахожусь у цели. Прошу блокировать остров с моря. Как поняли? Прием.

— «Чайка», я — «Тополь». Вас понял. Людей посылаю. Сам нахожусь на берегу. Жду ваших указаний…

«Добро, значит, дело за гостями боцмана», — отметил про себя Ермаков и, глядя на Колосова, спросил:

— Почему таился до сих пор?

— Я давно собирался прийти к вам с повинной и все рассказать, но вы опередили меня…

«Врешь, что собирался явиться, — мысленно возразил боцману Тарасов. — Ты мечтал уехать на Запад…»

Ермаков подумал: «Сейчас час ночи. Если Коршун сказал правду, то в три утра будут гости на Баклане. В резерве — два часа. Надо еще добраться до пещеры».