— Значит, она верит вам, эта фройляйн Штауденбрук?
— Думаю, да, — ответил капитан и подмигнул Веронике. — Мы пытаемся разобраться, почему майор не расстрелял меня.
— Ну, не преувеличивай, — протянула девушка.
— И как вы собираетесь воспользоваться этим своим преимуществом? — не отставал Карама.
— Никак не собираюсь, — ответил Фрост. — Меня наняли, чтобы я выполнил определенную работу. ЦРУ и так окрысится на меня, когда узнает, что мое задание уже известно всей Европе. Я собираюсь выполнить то, что был должен, и вы мне в этом поможете.
— Почему вы так решили? — с вызовом спросил майор.
— Ну вы же не хотите, чтобы на вашей территории началась война между правыми и левыми террористами? Если я передам Марлен в ваши руки, то Турции придется вводить осадное положение. А если я увезу ее из страны, то у вас тут воцарится святое спокойствие — террористы немедленно забудут свои распри и бросятся следом за нами. Так что у вас нет выбора. Хотите избежать кровопролития — помогите мне.
— Сукин ты сын, — медленно произнес Карама. В его глазах горели огоньки ярости, а пальцы сами сжимались в кулаки. Он тяжело дышал.
— Ну, если хорошенько разобраться, то вовсе нет, — улыбнулся Фрост. — Насколько я знаю, моя мать была вполне порядочной женщиной. Правда, я мала с ней общался, но не сомневаюсь в ее пристойном поведении. А вы можете то же самое сказать о своих родителях?
Карама рывком поднялся со стула. Вероника резко повернулась к нему.
— Подождите, майор. И ты не дури, Хэнк, — обратилась она к Фросту. — Вы ведете себя, как дети. Стыдитесь! У нас остается меньше сорока восьми часов до срока, назначенного террористами.
— Да, это еще один вопрос, который стоит обсудить, — сказал Фрост.
— Что именно?
— Я говорю о ее похищении. Марлен — это очень крутая девчонка. Вспомни, как она вела себя в поезде. Я не думаю, что она позволила бы кому-то надеть себе мешок на голову, если бы сама этого не хотела.
— Какой мешок? — не поняла Вероника.
— Ну, дала бы себя похитить, — пояснил Фрост. — Мне кажется, что она, — зная, что ее скорее всего ожидают страшные пытки — просто застрелилась бы, чтобы не попасть в руки врагов. К тому же, я больше не верю во всего, что она мне наплела.
Он мило улыбнулся девушке.
— Вот тебе, крошка, я уже немного верю. Верю, что ты действительно французский агент, который следил за Марлен Штауденбрук. И что теперь у тебя и у турецкой разведки возникла серьезная проблема.
Капитан вздохнул и развел руками.
— Хотя, по правде говоря, не думаю, что кто-то вообще был со мной полностью откровенен. Включая и людей, которые меня наняли.