Хэнка бережно уложили на длинное сиденье за водителем, женщина уселась за руль, дверь с шипением закрылась, и автобус со скрипом тронулся с места. Он в изнеможении закрыл глаз, чувствуя теплое тело прижавшейся к нему собаки…
Фрост открыл глаз… Салон автобуса еле освещала слабо мерцающая под потолком лампочка. Над ним стоял на коленях человек и накладывал на руку самодельную повязку из грубой ткани. Капитан резко отодвинулся от него, не до конца придя в себя.
— Все в порядке, лежите спокойно, — успокоил его тот. Только после этих слов Хэнк заметил на нем темную одежду священнослужителя и особый воротничок.
— До города осталось полчаса езды. Я — священник, но немного обучался и медицине.
— Понятно, значит вы — “отец милосердия”? — прошептал Фрост растрескавшимися губами.
— Если вы можете шутить в вашем положении, значит ожили. Могли бы просто сказать “спасибо”, — вроде бы даже обиделся тот.
— Хорошо, спасибо за милосердие, — поспешил добавить капитан.
— А, вы уже очнулись? — послышался голос Мари.
— Да, — ответил вместо него святой отец.
— Нацистские свиньи так и не появились, — добавила она. — Я когда-то знала одного американца, еще во время войны, он работал в ОСС. Эта служба существует и теперь?
— Да, — прошептал Фрост. — Она работает совместно с ЦРУ и выполняет такие же задания.
— Он был отличным парнем, — добавила женщина грустным голосом и замолчала, погрузившись в воспоминания.
— Хотите сигарету? — снова обратился к Хэнку священник. — Я нашел пачку в кармане вашей куртки, когда снимал ее.
Он кивнул и жадно затянулся.
— Американец! — снова позвала его женщина.
— Что?
— Недолго мы радовались. Впереди две машины перегородили дорогу. Объехать их нельзя, что делать? Таранить и попробовать прорваться? Вряд ли это у меня получится.
— У меня получится, — ответил капитан, пытаясь подняться.
— У нас получится, американец, а не у меня, — поправила его Мари каким-то отрешенным голосом. — У нас.
— Помогите мне, — попросил Фрост, и священник усадил его поудобнее, опустив ноги на пол.