— Скорее всего, мне не удастся ни то, ни другое. Это очень мощная база, и проникнуть туда практически невозможно.
Девушка коснулась его руки и чуть улыбнулась.
— Мы выходим через час, — сказала она. — Надо проверить мое снаряжение и оружие.
— Я не хочу, чтобы ты туда поднималась.
Мерана грустно покачала головой.
— Ты не любишь меня, и, может быть, поэтому я люблю тебя. Ты не пытался прикоснуться к моему телу и поэтому прикоснулся к моей душе. И сейчас я не могу допустить, чтобы ты пошел на смерть, если меня не будет рядом. Тогда я хоть смогу сразу убить тебя и не позволить им захватить тебя в плен. Это очень много значит для меня, Хэнк.
Девушка вздохнула и продолжала:
— Первый раз с того времени, как погибла моя семья, у меня появился другой стимул жить, кроме убийства и мести. И, может быть, мне удастся сохранить этот стимул. Если мы выполним задание и останемся живы, ты уедешь и я больше никогда тебя не увижу. Но это уже не имеет значения — ты навсегда останешься в моем сердце. А если нам суждено умереть — я хочу погибнуть рядом с тобой. Вот поэтому сегодня я поднимусь на плато и сниму русских часовых, чтобы ты, Акбар, и другие тоже смогли подняться. А потом буду сражаться возле тебя.
Фрост почувствовал, как к его горлу подкатывает комок. Он обнял девушку за плечи и привлек к себе. Он не знал, что ему сейчас нужно сказать, и вообще не хотел ничего говорить.
Капитан поцеловал ее в губы, сначала легонько, потом крепко, и сжал в объятиях. Ее руки обхватили его шею, Мерана положила голову ему на грудь. Так они сидели очень долго и молчали, прижавшись друг к другу. А потом Фрост осторожно высвободился, встал на ноги и пошел к выходу. Отодвигая полог палатки, он услышал, как за его спиной щелкнул затвор автомата, и ощутил запах оружейного масла.
Глава семнадцатая
Они скакали сквозь ночь; лошадиные копыта глухо постукивали на камнях, покрытых снегом, который все еще продолжал падать. Фрост вновь был в бурнусе, который хорошо защищал лицо от ветра и холода. Его усы были покрыты толстым слоем инея.
От тел лошадей поднимался пар, они дрожали боками и встряхивали головами, осторожно переставляя ноги на крутых тропках. Животные уже устали, хотя им предстояло пройти еще пять миль до подножия плато, на вершине которого размещалась советская база.
В отряде было тридцать девять человек, из них тридцать пять — моджахеды Сабхана, все добровольцы. Когда до цели оставалась всего миля, люди спешились и дальше пошли своим ходом, оставив животных и часть снаряжения под присмотром двоих бойцов.
Снега было много, и пробираться сквозь заносы было тяжело, тем более, что следовало двигаться очень осторожно — где-то рядом вполне могли появиться русские часовые, которые немедленно подняли бы тревогу, услышав посторонний шум.
Акбар подал знак, и все остановились. Фрост и Мерана присоединились к патану и Сабхану, которые подошли к широкой расщелине в скале. В ста ярдах за ней находилось основание плато, а рядом с ним — огороженный колючей проволокой участок в форме правильного квадрата. Посредине его стоял барак — караульное помещение, из окон которого пробивался свет. У ворот топтались двое охранников.
Десять минут Фрост и остальные стояли неподвижно, наблюдая. Похоже было, что больше людей на улице нет. Капитан рукой смахнул снег с циферблата “Ролекса”, посмотрел на положение стрелок, а потом обратился к Акбару:
— Наверное, нам не стоит ждать смены караула — это ничего не даст, а потеря времени может оказаться роковой.
— Согласен, — кивнул патан. — Если мы захватим караульное помещение, то можно просто скрыть это от тех, наверху. Я отлично говорю по-русски и мог бы какое-то время морочить им голову, выходя на связь.
Фрост усмехнулся.