Битва за опиум

22
18
20
22
24
26
28
30

— Слушай, хоть разок в жизни перестань чувствовать себя фараоном! Забудь о полиции. Сейчас предстоит работать научным консультантом.

— Затыкаюсь, — в том же тоне ответствовал Вильсон. — И внемлю.

Сам он заказал овсянку с ветчиной. Фрост помирился на сладком салате и сдобных булочках. Покуда каждый уписывал свое, капитан осведомился прямо с набитым ртом:

— Что-нибудь вразумительное можешь рассказать о Золотом Треугольнике?

— Премерзкое местечко. Почти столь же убийственное, сколь и его Бермудский собрат. Но куда более понятное и жестокое. Там, видишь ли, не просто пропадают без вести. В Золотом Треугольнике явно и несомненно погибают — пренеприятнейшей смертью, осмелюсь доложить! Если догадки мои верны, ты намерен учинить некую карательную экспедицию, правильно? А платит за нее Фарборн. Угодил я в десятку?

— Угодил. Сам знаешь, — пробурчал Фрост, поглощая новый, не менее вкусный пикуль.

— Подробностей, конечно же, не сообщишь. Но уверяешь, будто Государственный Департамент одобрит всю затею… Не будь ослом, дружище! Дожидаешься, пока тебе вонзят жала в задницу все, кому не лень?

— Не вонзят, если честно поделишься опытом и знаниями. Ведь сам сказал: за добрым блудом… прошу прощения: блюдом — и говорить способнее.

Лью засмеялся и едва не умер, подавившись ломтем непрожеванной грудинки. Откашлявшись и восстановив дыхание, он сказал:

— Хорошо… Вильсоновская Энциклопедия. Том, по букве судя, сорок четвертый, страница неведомо какая… Примерно тридцать лет назад, девяносто третья дивизия Китайской Националистической Армии крепко получила по шее от красных и смылась в места, именуемые с тех пор Золотым Треугольником. Теперь это означает земли, заключенные в пределах Бирмы, Таиланда и Лаоса. Можешь прибавить часть Китая. Понимаешь, целая армия Гоминдана!.. Двое генералов, привыкших к неограниченной власти и беспрекословному повиновению! А в придачу — несчетные горные племена, привыкшие выращивать хорошенькие цветочки, да получать за них еще более красивые доллары… По сути, возник настоящий, неподдельный, законченный преступный синдикат. Не здесь, — в Бирме. Оба генерала, вероятно, еще живы, но властвует по-настоящему лишь один из них — Линь… Или как его там? Карась? Налим? Сазан?..

— Чен Туан-Линь, — хладнокровно уточнил Фрост.

— Ага. Но… Стало быть… На него и начинают охоту? Или рыбалку?

— Ага, — поддержал Фрост.

— Умалишенный. Ты, а не генерал, разумеется. Половина противозаконной торговли наркотиками сосредоточена в его руках. И процветает. И расширяется со дня на день. Всех соперников попросту сживают со свету. В бирманских джунглях идет настоящая война, можешь поверить слову! Второй субъект — кажется, его зовут полковником Цзинем, — ждет не дождется возможности запустить лапу в денежный ящик. Орет во всеуслышание о своей непричастности к торговле опиумом. Все наркотики, захваченные во время стычек с войсками генерала, передает правительству. Получает в знак благодарности оружие и деньги. Заодно делает себе репутацию героя. Такой же бандит, между прочим, как и генерал Сазан… Если не краше…

— Именно об этом я и размышляю, — ухмыльнулся Фрост. — И послушай, до чего легко теперь запомнить, кто хороший, а кто плохой! Генерал Линь и полковник Дзынь! Рыбка хвостиком вильнула, стеклышко разбила…

— Н-да, — только и ответил Вильсон, следя за девушкой, определявшей на стол полдюжины сандвичей. — С эдаким отношением к делу ты в Бирме и полчаса не проживешь… Горцы сеют опиум и собирают урожай. Затем продают его местному царьку. За гроши. Несколько лет назад сырец обходился в двадцать пять долларов за килограмм — и сейчас ненамного дороже стоит, будь уверен. Ребята царька забирают опиум оптом, наскоро очищают, чтобы ненужная шелуха не прибавляла веса, потом контрабандой перевозят через бирманскую границу. Обычно в Таиланд. Как правило, караванами старых добрых мулов.

— Ну, это уж настоящий Дикий Запад. Учатся, подлецы!

— Бирманские караваны весьма отличаются от наших, будь покоен. Груз относительно мал, а ценность огромна. До двух миллиардов. Собранных, разумеется, уже здесь, на американских улицах. У трущобных наркоманов.

Лью Вильсон скривился.

— Стало быть, — с нахальным равнодушием уточнил Фрост, — ребята полковника Дзыня попросту грабят проходящие караваны? Тянут, что могут?