Крестом и булатом. Вторжение

22
18
20
22
24
26
28
30

— Понятно. Токо я тебя огорчить должен. Этот штрих в собачнике — не Гришечкин.

— А кто?!

— Я почем знаю, — зевнул Гоблин.

— Как твоя фамилия?! — возмущенно заорал лейтенант, повернувшись к машине.

— Гречин! — разнылся парень за решеткой. — Я же вам тридцать три раза говорил!

Толстый сержант покрутил в руке дубинку.

— Мы думали, что блефует...

— Вот черт! — лейтенант сплюнул на асфальт. — Опять перепутали! А ну, быстро за мной!

— Меня то выпустите! — истошно завопил задержанный.

— Потом! — милиционеры помчались в темный проем парадного.

Гоблин нажал на ручку двери УАЗа и помог парню выбраться на улицу. На лице у заместителя главного редактора лиловел свежий синяк.

— Вали отседова, — посоветовал журналист, — завтра придешь.

Со второго этажа дома раздались гулкие удары в железную дверь и крики «Милиция!», перемежающиеся матерными воплями. Экс задержанный быстрым шагом скрылся в проходном дворе,

Окно кабинета главного редактора распахнулось, и на подоконник выбрался молодой худощавый человек в костюме. Он ловко добрался до водосточной трубы, обхватил ее руками и пополз вниз, не отрывая глаз от раскрытого окна.

Когда расстояние между асфальтом и подошвами его ботинок сократилось до полуметра, произошло непредвиденное.

Ржавая труба лопнула в месте крепления и с противным скрипом отошла от стены дома.

— Не понял! — громко сказал доморощенный верхолаз и упал спиной на тротуар.

Сверху на него обрушился метровый кусок грязного железа.

Гоблин приоткрыл рот.

Экс альпинист резво вскочил, отряхнул перепачканные пиджак и брюки и, словно заправский ниндзя, одним прыжком преодолел расстояние до сквозной арки, выходящей на соседнюю улицу.