Котел

Росс Хантингтон мрачно бродил по берегу. Его охранник, приземистый человечек, носил форму польского флота. Четыре полоски на погонах показывали, что охранник был в звании капитана. За ними следовали четверо солдат в полном боевом снаряжении, вооруженные автоматами АКМ. На их погонах красовались голубой щит и белый якорь, это означало, что солдаты служат в 7-й бригаде береговой охраны. Другие солдаты этого подразделения управляли артиллерийскими и противовоздушными установками, расположенными вдоль берега.

Толстая нефтяная пленка покрывала во всех направлениях море и берег, распространяя тяжелый сладковатый запах. В нескольких милях от берега все еще видны были пламя и черный дым над одним из догорающих танкеров, подожженных взрывом "Северной звезды". Еще один танкер лежал на боку, тонул постепенно в неглубоких прибрежных водах, из взорванных люков продолжала сочиться нефть. Судно поменьше курсировало между двумя танкерами, пытаясь бороться с огнем и хотя бы приостановить утечку нефти.

Нефтяные и газовые танкеры, которых не коснулся взрыв, стояли на якорях подальше, их было едва видно сквозь тонкую серую завесу дыма и утреннего тумана. Вокруг танкеров патрулировали военные корабли. Над морем и над побережьем летали вертолеты.

Небольшие группы людей медленно двигались по пропитанному нефтью пляжу, время от времени становясь на колени, чтобы изучить непонятные обломки, разбросанные среди дохлой рыбы и умирающих морских птиц. Хирургические маски, перчатки и нейлоновые защитные костюмы придавали им неземной, почти нечеловеческий вид.

Хантингтон на минуту остановился, чтобы посмотреть, как они работают. Затем он взглянул на капитана польского флота, молча ожидающего рядом.

– Что они ищут? Улики?

Коротышка покачал головой.

– Останки, господин Хантингтон. Части тел убитых все еще вымывает на берег.

Желудок Хантингтона сжался. Прежде чем он вылетел из Вашингтона со срочной миссией собирать факты, его ознакомили с предварительными отчетами. Последствия взрыва распространились далеко за пределы гавани, нанеся огромный урон самому городу. Сорок два убитых, среди которых – мужчины, женщины, дети. Шестьдесят один матрос отсутствует, это означает, что их тоже можно считать мертвыми. Из свидетельств очевидцев становилось ясно, что никто из находящихся на борту "Северной звезды" не мог выжить. Но цифры в отчетах были обычной формальностью, некоей нереальной абстракцией. Теперь же сам вид солдат и медицинского персонала, обыскивающих берег в поисках человеческих останков, сделали произошедшую трагедию ужасающе реальной.

Хантингтон поглядел на море. Он так упорно боролся за то, чтобы добиться одобрения поставок нефти и газа в Гданьск. Тогда это казалось следующим логическим шагом в той бескровной экономической войне, которую вела его страна против Германии и Франции. И вот теперь более сотни людей были мертвы. И как ни старался Хантингтон гнать от себя мрачные мысли, он все-таки чувствовал себя отчасти ответственным за эти смерти.

Он просчитался. Его противники в Берлине и Париже были куда более безжалостны, чем он предполагал.

Хантингтон вновь повернулся к польскому морскому офицеру.

– У нас все еще нет очевидных доказательств саботажа?

– Нет, сэр, – поляк мрачно покачал головой. – Мы и не найдем их, сэр. После таких взрывов доказательств не остается.

Хантингтон кивнул. По предварительным подсчетам, сила взрыва природного газа, находившегося в танкере, равнялась силе взрыва шестнадцати тысяч тонн тротила – приблизительно столько же, сколько при взрыве бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. Все, что осталось от танкера для перевозки жидкого газа – это множество мельчайших осколков, рассыпанных по всему бассейну Балтики.

И все же не требовалось быть гением, чтобы представить себе, что случилось. И понять, чьих рук это дело.

Хантингтон поежился: подул ветер, поднимая в воздух мелкий песок. К востоку лежала Вестерплатте – охранная зона гавани. Эта территория уже успела войти в учебники истории как напоминание о весьма мрачных событиях. Именно здесь прозвучали первые выстрелы второй мировой войны, когда "Шлезвиг-Голштейн", немецкий военный корабль, обстрелял Гданьск, надеясь заставить небольшой гарнизон города сдаться. Война, которая последовала вслед за этим, погрузила весь мир в море крови и огня на шесть долгих лет.

Хантингтон взглянул на усыпанное обломками море, неожиданно испугавшись про себя, как бы история не повторилась.

* * *

21 ФЕВРАЛЯ, ПАРИЖ

Никола Десо почти никогда не смотрел телевизор. Но сегодня вечером он сделал исключение из этого правила. Он сидел в своем кабинете, поглощенный изображением, передаваемым с польского побережья.