— Отставить, Лебедь!
На старшего лейтенанта, перемахнув, как ранее Лебеденко через стойку, навалился Мамаев. Поднял вооруженную руку своего напарника, а затем кистевым заломом выбил оружие у Андрея, завалив его на стол.
— Лежать, Андрюха, сломаю!
Лебеденко дернулся, но капитан крепко держал своего подчиненного, прекрасно зная боевые возможности старшего лейтенанта в рукопашном бою:
— Спокойно! Без дерганий! Вот так!
Лебеденко не сопротивлялся, узнав командира «двойки» и так же прекрасно понимая, на что способен Мамаев. А он мог запросто переломать Андрея в его очень невыгодном для схватки положении. Да и с кем было биться? С боевым товарищем?
Мамаев, отбросив пистолет Вьюжину, повторил:
— Вот так, Андрей! Успокойся!
Вьюжин подошел к начфину, присел перед ним на колени:
— Живой, капитан?
Начфин простонал:
— Как вы вовремя! Он, он… мог убить меня! Больно!
Вьюжин согласился:
— Да, мой офицер мог убить тебя!
Сзади прозвучал голос командира батальона:
— И правильно бы сделал! Ребята служат, а этот хлыст к их женам тропы пробивает. Наши молчали, но этот Казанова имел несчастье задеть спецназовца. Вот и получил! Вылечим, отправлю его к чертовой матери в другой гарнизон!
Начфин взглянул на своего непосредственного начальника:
— Помогите, мне больно!
— А ты как хотел? Догулялся, кот блудливый! Благодари бога, что офицер спецназа не пристрелил тебя.
Он повернулся к дежурному, стоявшему за дверью: