— А чего ждать, Коль?
— Манны небесной! Сказал, жди, значит, жди!
Лейтенант прошел к кабинету. Достал из сейфа ключи от камеры, открыл железную дверь КПЗ. Митяй, лежавший на железной кровати, приподнялся.
Горшков приказал:
— Выходи!
— Кудай-то?
— У-у, бля, как же вы меня, Стукачевы, достали! На кудыкину гору!
— В райотдел повезешь, что ли?
— Дальше, в областное УВД! Выходи! И прямиком в кабинет!
Стукачев сел за стол участкового. Николай устроился напротив. Достал два листа чистой бумаги, шариковую ручку, протянул односельчанину:
— Держи и пиши!
— А че писать-то?
— На одном листе объяснительную по факту хулиганства, учиненного тобой с утра в пятницу, на втором перечень претензий, которые имеешь ко мне, как к представителю правоохранительных органов, продержавшего тебя в камере без питания более суток! Все пиши! Быстро, но подробно!
Митяй взглянул на участкового:
— По хулиганству понятно, а вот по претензиям? Это че, жалобу на тебя, что ли, накатать?
— Считай, жалобу!
— Дурака нашел! Чтобы ты меня потом…
Николай перебил Стукачева:
— Хорош базарить! Пиши, на улице мать ждет, а дома благоверная Антонина!
— Что, отпускаешь?