— Ничего. Все по-прежнему, как и ночью. Охрана на топчане нарды гоняет. Из дома никто не выходил. А вот аул проснулся. Отару уже погнали на пастбище, на север. Женщины кое-где разводят огонь в тандырах, хлеб, наверное, будут печь.
— Лепешки, Слава. Между прочим, очень вкусные. Особенно горячие и с молоком. Что еще?
— Тебе этого мало?
Сургин аккуратно, пуская дым по траве, закурил.
— В селение въезжал кто-нибудь?
— Ни въезжал, ни выезжал. Арба пошла к лесу в восточном направлении, но у окраины «зеленки» остановилась, абрек хворост собирает. Скоро, наверное, будет возвращаться. Загрузился под завязку.
— Он один?
— Один. И все время на виду.
— Ясно.
Андрей вытащил из чехла рацию, вызвал капитана Кравчука, хотя мог и дойти до него. Позиции секретных агентов и командира группы прикрытия находились друг от друга на расстоянии менее пятнадцати метров. Но контактировать лично офицеры не имели права.
— Фаланга. Я – Бук-1.
Капитан ответил:
— Я – Фаланга, слушаю вас.
— Как дела?
— Нормально.
— Со своими ребятами утренний развод проводил?
— В 5.00. На всех позициях спокойно.
— Ты знаешь, Фаланга, о чем я подумал? У нас открыт подход к селению с юго-запада. Лесной массив того направления.
Кравчук возразил:
— Мне с вершины хорошо видна окраина этого массива.