Семашин сблизился с арабом, приставив к его виску глушитель автомата:
— Так звони сейчас! Сообщай, что прибыла смена!
Но Даяни вновь отрицательно покачал седой головой, объяснив:
— Это не в моей компетенции. Я могу лишь предупредить людей эмира об опасности, но о прибытии смены сообщает своему коллеге сам новый начальник тюрьмы!
Майор вырвал из чехла рацию:
— Первый! Тюремщик не может открыть дверь в подвал!
Андрей сориентировался быстро:
— Понял! Вали его и начинай отход. Перекрой улицу!
— Принял!
Сургин, отключив станцию, повернулся к гранатометчику:
— Давай, выбивай дверь!
И обратился к Павлову:
— После разрыва гранаты врываемся в подвал. Там пять рыл. У нас секунды, чтобы сделать их.
— Ясно, командир.
Гранатометчик вскинул свое оружие на плечо:
— Готов!
Андрей приказал, упав на бетон и повалив рядом с собой Павлова:
— Огонь!
Граната ударила в левую сторону железной двери, прожигая металл, а заодно и сбивая ее с петель. Грохот чуть не порвал перепонки ушей спецназовцам. Но им предстояло действовать. И Сургин с Павловым рванулись в рваную дыру, образовавшуюся от разрыва гранаты. Сквозь дым и пыль заметили в начале коридора изуродованный, сожженный труп. Видимо, один из гвардейцев спецкараула во время атаки находился непосредственно у двери. За что и поплатился.
Перепрыгнув через него, спецы упали, и тут же по остаткам двери ударили автоматы. Стреляли часовые, и огонь велся из четырех автоматов с двух позиций в глубине коридора. Это мгновенно определил Сургин по вспышкам выстрелов. По этим вспышкам и ударили в ответ агенты ФСБ. И их пули достигли цели, в отличие от пуль противника.