— Попробую! Должен, вроде каждый день лежа разминался, насколько цепи и охрана позволяли.
Сургин улыбнулся:
— А ты ничего мужик! Держишься геройски, уважаю!
На что Карнаухов ответил:
— Что ж мне перед ними, слюни пускать? Не на того напали.
— Ну, вставай, вставай, а ты, Славик, – Андрей повернулся к подошедшему Павлову, – помоги разведчику!
Сам же руководитель операции вызвал по связи людей в «Ниссане»:
— Прикрытие, я – Первый! Доложи обстановку!
По-прежнему совершенно спокойный голос произнес:
— На улице перед тюрьмой все без изменений.
— Тогда внимание, начинаем выход из зоны и сразу отход! Приготовьтесь!
— Готовы, Первый!
— Добро!
Андрей переключился на Семашина.
А майор был в кабинете начальника тюрьмы.
Абидин Даяни взмолился:
— Не убивайте меня, прошу вас! Дома семья, две жены, шестеро детей! Клянусь, я буду сидеть как мышь, пока вы не скроетесь. А хотите, свяжите меня. Веревка в шкафу, а наручники в столе. Пощадите!
Семашин задумался. Шестеро детей. Жены, черт с ними, им новых мужей найдут, а вот дети?..
И в принципе Семашин уже готов был подарить Даяни жизнь, но услышал хорошо слышимые из открытого окна и явно приближающиеся от центра переливы сирен полицейских машин.
Он перегнулся через стол и увидел кнопку рядом с ногой начальника тюрьмы.