Несколько бесшумных очередей, направленных на вспышки, уничтожили внутреннюю охрану. Ей просто негде было укрыться в коридоре.
Андрей с Павловым поднялись и двинулись по задымленному коридору. Сургин крикнул:
— Карнаухов! Подполковник Карнаухов!
В ответ:
— Тут я! Уши заложило, мать иху! Кто вы?
— Российский спецназ! Или незаметно?
— Заметно! Ну работаете вы, ребята… слов нет!
— Ты-то где находишься?
— В третьей справа камере. Закован в цепи!
— Но это мы исправим!
Сургин повернул голову к Павлову:
— Славик, нырни в конец коридора, как бы кто из этих эмирских шакалов подлянку под конец не подкинул, а я займусь узником!
Капитан, припав к противоположной стене, начал сближение с расстрелянными позициями спецкараула.
Когда Андрей несколькими выстрелами сбил амбарный замок и отодвинул засов, открывая вход в камеру, услышал голос Павлова:
— С охраной порядок, командир! Возвращаюсь!
Сургин вошел в камеру. Тусклый свет указал место заточения. Карнаухов лежал на металлической кровати, прикованный цепями к скобам шероховатой стены.
Андрей подошел к Карнаухову:
— Да, прибили тебя к койке, Виктор Степанович, крепко, видимо, опасались сюрпризов, а ну-ка подними конечности!
Карнаухов с трудом и по очереди поднял руки и ноги. Андрей перебил цепи. Оковами сейчас заниматься было не время. Он спросил подполковника:
— Сам пойти сможешь?