— И что же? Я могу чем помочь?
Данилыч вздохнул:
— Мне теперь уже никто не поможет.
— Заболел, что ли?
— Хуже! Марфа, мать ее, закодировала, ведьма!
Солоухов едва сдержался, чтобы не рассмеяться:
— Закодировала? Сама?
— Да какой сама? У меня, понимаешь, грыжа иногда покоя не дает, вот и давеча разболелась. Ну, жена говорит: пошли к врачу. А ты знаешь, какая она настырная. Я согласился. Пошли. Только оказался я у нарколога. Тот и начал меня обхаживать. Не поверишь, колдовал где-то час, а потом говорит: все, дед, таперича любой спиртной напиток тебе в горло не полезет. Я говорю: ага! Щас! Злой был и на врача, и на Марфу. Вышли из диспансера, я сразу в рюмочную, на сотку в заначке деньжата были. Взял стакан. И что ты думаешь? Как только запах водки почувствовал, так тут же чуть не срыгнул. Как ни пытался пересилить себя, не смог выпить!
Сергей все же рассмеялся:
— Да, дед, взяли тебя в оборот серьезно. Только ты не злиться на жену, а благодарить ее должен. Она же о твоем здоровье печется!
На лестнице показалась Катя:
— Добрый вечер, мужчины. О чем беседа, если не секрет?
Данилыч кивнул на Сергея:
— Вон у него спроси, Серега тебе все распишет, а я пошел в магазин, молока купить надо, глаза б мои его не видели.
Старик начал спускаться вниз.
Катя спросила:
— Что случилось, Сережа?
— Идем домой, там расскажу.
Они поднялись в квартиру, где Солоухов поведал Екатерине и историю соседа, и то, что этой ночью, а возможно, не только этой, будет отсутствовать. Катя, естественно, поинтересовалась, где и почему. Сергей объяснил ситуацию. Выслушав человека, ставшего ей самым близким, Катя спросила:
— Сережа? Почему не говоришь мне всей правды? Я же чувствую, ты очень многого не договариваешь.