— Во-вторых, я хочу напомнить один пункт вашего предложения на нашей недавней личной встрече.
— Какой именно?
— Тот, в котором вы заикнулись об откупе за мое исчезновение с вашего пути. Кажется, вы говорили о двух миллионах долларов! Или я что-то путаю?
Штерн буркнул:
— Допустим, вы ничего не путаете! Что из этого следует?
— То, что я готов отдать вам область!
— Что?!!
Брединский вздохнул:
— Знаете, Юрий Иванович, тщательно проанализировав свои возможности и перспективы руководства регионом, я пришел к выводу, что поступил опрометчиво, решив выставить свою кандидатуру на выборы. Вряд ли мне удастся что-то изменить в области, если сама верховная власть не желает ничего менять к лучшему. А воевать с ветряными мельницами? Я не донкихот! Так что при определенных условиях я мог бы уйти с гонки.
Отставной генерал спросил:
— При каких условиях?
— Двадцать пять миллионов долларов на счет одного из западных банков, и я с семьей покину Россию, оставив вам Переславль! И, естественно, отпустив ваших наемников. Как вы будете брать власть, меня не касается. Двадцать пять миллионов или… но что «или» вы прекрасно представляете.
— Я не могу прямо сейчас принять решение!
— Естественно! У вас сутки, Юрий Иванович! Либо к обеду я получаю ваше согласие передать мне обозначенную сумму и называю счет, на который ее следует перевести, либо передаю ФСБ и Прокуратуре ваших орлов с подробным описанием всех совершенных вами преступлений. Вы даже представить не можете, какой информацией по вашей армейской службе я владею. Один случай манипуляций с вагонами эшелона № 4432 на станции Огородной чего стоит. И Корольчук, кстати, совсем не против всю ответственность за продажу оружия чеченским боевикам переложить на вас! Он также находится под контролем моих людей. Добавьте сюда Шорина, работавшего под вашим прикрытием на все тех же боевиков, используя псевдоним Корсар. Он тоже молчать, уверяю вас, не будет. И уж совсем лишнее говорить о Шаламееве, находящемся в международном розыске по делу албанской «Бригады смерти». Впрочем, у меня нет никакого желания продолжать перечень того, что вы сами прекрасно знаете. У вас, генерал, сутки! И время начало свой отсчет! До связи! Так, по-моему, в войсках заканчивают разговоры в полевых условиях? Жду вашего решения в 12.00 восемнадцатого сентября. И еще отдаю должное вашей фантазии. Это же надо придумать какой-то «Зерон»! Да еще им действительно суметь запугать Туганова! Отбой!
Брединский отключил трубу, взглянув на Капустина.
— Ну как, товарищ генерал?
— Нормально! Посмотрим, клюнет ли на приманку Штерн. А он должен клюнуть, иначе вся наша игра — к черту!
Бросив в кресло аппарат спутниковой связи, Штерн прошел к бару, налил полфужера коньяка. Одним глотком выпил. Закурив, задумался. Думал недолго. Вновь поднял трубу спутникового телефона. Остановился. Вызвал помощника, приказав доставить в апартаменты специалиста-радиотехника. Тот прибыл немедленно. Штерн распорядился проверить офис на предмет прослушивания — как внутри, так и извне. Спустя двадцать минут получил ответ — особняк ни изнутри, ни снаружи не прослушивается. Иного доклада Штерн получить не мог, так как дистанционная прослушка, установленная на позиции наблюдения за офисом в одном из строящихся неподалеку высотных домов, была отрегулирована на включение одновременно с началом передачи сигнала спутникового телефона отставного комдива. Об этих штучках ФСБ армейский генерал знать просто не мог.
Он набрал на панели трубы номер Градилова.
Депутат ответил: