Он вернулся к своей лежанке, опустился на матрас. Закурив, задумался. Удалось ли хоть кому-нибудь из взвода пробиться к равнине? Успели ли на помощь к ним? Или полегли все? Полегли, став жертвой предательства какой-то штабной твари. Что ждало его и подчиненных впереди? Унижение? Надругательства? Пытки? Казнь? Он-то сам все выдержит и сумеет умереть достойно, как подобает русскому офицеру, а вот пацаны… Чупин с Капустиным. Рано им умирать. Рано! Но война возраста не признает. И перед смертью все равны.
Погасив сигарету, Сергей, заложив руки за голову, устремил взгляд в потолок. Так незаметно уснул вновь.
Долго спать пленникам не дали. В шесть часов дверь со скрипом открылась, и на пороге появился крепкий, уже немолодой бородатый чеченец с автоматом на груди. Он, осмотрев узников, приказал:
— Солоухов, на выход!
Сергей удивился: смотри ж ты, и фамилию знает. Постарался «крот» в штабе разведвзвода. Понятно, почему разведчики попали в засаду. Ее, видимо, готовили до того, как было принято окончательное решение командования о выходе на отряд Дервиша.
Он медленно поднялся, поправил камуфляж, пригладил волосы и двинулся на выход.
Чеченец посторонился, пропуская пленника.
Выйдя на лужайку, Сергей невольно зажмурил глаза. Слишком ярко светило солнце, ослепляя после темного сарая. Странно, но боевик не поторопил майора, не толкнул прикладом в спину, не приказал идти, а дал возможность Солоухову адаптироваться. Это был хотя и ничего не обещающий, но все же неплохой знак. По крайней мере, этот чеченец пока относится к пленным миролюбиво. Возможно, позже именно он и полоснет своим кинжалом по горлу Сергея. Но позже. А сейчас угроза от него не исходила. Просто пришел чеченец за человеком, которого приказал доставить командир, и все.
Привыкнув к свету, майор взглянул на конвоира:
— Дальше что?
Тот указал на тропу, уходящую в лес:
— Иди вперед. И не дергайся. Отсюда не уйти даже тебе.
Сергей попытался изобразить усмешку:
— Даже мне? А что я, Рембо из боевика штатовского?
Конвоир буркнул:
— Мне плевать, кто ты! Я должен доставить тебя в штаб, и я доставлю. Иди по тропе.
Солоухов, стараясь держать себя раскованно, создавая вид, что совершенно ничего не боится, пожал плечами:
— Ну что ж, если твоему командиру с утра больше нечего делать, как общаться со мной, пошли! Только прошу — не дыши в спину. От тебя чесноком на метр тащит. Ты его что, вместо хлеба жрешь?
— Заткнись, майор! Не зли меня! Пошел вперед, иначе прикладом приласкаю.
В голосе бандита по-прежнему не чувствовалось злобы.