— Через час с небольшим выходим. Наступило время конкретизировать задачу. До поворота на Гелой совершаем марш, соблюдая обычный режим и порядок походного построения. Движемся форсированно. У горы, за которой открывается равнина, останавливаемся.
Подполковник, указав на карту, продолжал:
— Далее боевые машины пехоты выходят вперед, на прямой участок дороги, и тут же обстреливают балки дымовыми зарядами. Под прикрытием завесы, Мавр, — Кудреев посмотрел на Мордовцева, — высаживаешь свою группу и с ней выдвигаешься в тыл левой балки. За тобой следует полувзвод первого «КамАЗа». Ты, Хохол, — подполковник перевел взгляд на Семако, — выводишь свою группу со вторым полувзводом пехоты, в тыл правой балки. Одновременно с атакой двух БМП во фланги противника спецы осуществляют сближение и штурм балок с тыла. Поражение противника тотальное. Третья боевая машина, в которой буду находиться я, останется в резерве. Таким образом, мы если и не уничтожим сразу банду, засевшую в кустах, то из балок ее выдавим. В этом случае я, находясь у поворота, скорректирую задачу. Обращаю особое внимание на то, что ликвидацию банды непосредственно осуществляет спецназ. Бойцы же лейтенанта Гришина прикрывают действия диверсионных групп. И только в исключительном случае могут быть введены в бой. И только по моей личной команде! Таков общий план наших действий у Гелоя. Вопросы?
Спросил лейтенант Гришин:
— Что значит, товарищ подполковник, осуществлять прикрытие действий групп спецназа, не вступая в бой? Мне это непонятно.
Кудреев объяснил:
— А это, Константин, значит то, что твои подчиненные, рассредоточившись сзади диверсионных групп, следят за обстановкой. И если произойдет непредвиденное, например, «чехи» решат прорываться не к селению, а в тыл своих позиций, то есть навстречу штурмующим группам спецназа, то твои люди должны будут наравне с профи вступить в бой. Или быть задействованы как-то иначе, о чем ты, в свое время и в случае необходимости, которая, впрочем, может и не наступить, получишь конкретный мой приказ. Еще вопросы?
Поднялся командир экипажа вертолета «Ми-8».
Но Кудреев усадил майора Лебедева на место:
— С тобой, Юра, разговор отдельный будет! Как я понял, у остальных офицеров вопросов нет. Хорошо. Свободны. Мавр, вызови ко мне Ермака.
Как только подполковник остался с летчиком наедине, он довел до него его персональную задачу, с учетом изменений и дополнений, которые были приняты в ходе ночного разговора с Бригадиром. Лебедев ответил, что все понял, и так же, как другие офицеры, привлекаемые к акции против отряда Шайтана, покинул канцелярию, уступив место явно не выспавшемуся связисту, прапорщику Ермолаеву.
— Вопрос первый: средствами нашей специальной связи начальник колонны и командир взвода сопровождения оснащены?
— Так точно!
— Хорошо. Обеспечь такими же рациями всех механиков-водителей БМП, для чего достаточно передать их лейтенанту Гришину.
— Сделаю.
— Вопрос второй: система подавления радиосигналов к применению готова?
— Готова. Она установлена в мастерской технического замыкания.
Кудреев закурил, продолжив:
— А теперь, Ермак, слушай свою персональную задачу. Возможно, в ходе боя она будет изменена, тем не менее… По ходу марша находишься в будке мастерской, как только выйдем в район применения или к равнине, ты принимаешь командование мастерской на себя и вслед за боевыми машинами пехоты выводишь ее за поворот. И сразу же врубаешь генератор радиопомех, чтобы лишить боевиков возможности управлять фугасами. И в дальнейшем обеспечиваешь бесперебойную связь. Связь не только между полевыми участниками боя, но и с командиром экипажа вертолета майором Лебедевым! Ты хорошо понял меня?
— Куда уж лучше?