Он успел сделать только один шаг к выходу, а дверь вдруг снова распахнулась настежь.
На пороге стояли два лица кавказской национальности с большими, блестящими никелем револьверами в руках. Они замерли на пороге, увидев трупы омоновцев и неизвестного мужчину, тоже держащего в руках револьвер, правда, не такой красивый, как у них. Выстрелить они не успели, успел выстрелить Кастет, тоже только однажды. Один из кавказцев, получив пулю в грудь, нелепо взмахнул руками, выронил револьвер и повалился на своего спутника, выбив оружие у него из руки. Тот, подержав немного мертвое тело, осторожно опустил его на пол и поднял руки.
Теперь надо не уходить, теперь надо бежать, подумал Кастет.
— Я держу тебя на мушке, ты понял? — сказал он кавказцу. Тот кивнул.
— Теперь — пошли, если что — стреляю!
Кавказец снова кивнул, посмотрел еще раз на своего убитого товарища и вместе с Кастетом пошел вниз.
И снова Кастету повезло, на улице не было слышно воя милицейских сирен, крытые грузовики не выгружали ОМОН, чтобы срочно оцепить дом. Не было ничего этого, вообще пустынно было на улице, только напротив парадной мужик возился в движке старенького «Москвича», да у его «Гольфа» припарковалась иномарка с темными стеклами, в которой, похоже, никого не было. Кастет сел в машину, усадил рядом с собой сына гор и тронулся с места. Куда ехать и что делать дальше, было совершенно непонятно.
Глава 8
ПЛОХИ ТВОИ ДЕЛА, КАСТЕТ!
В тот день по городу дежурил капитан Марчук, один из людей Исаева, он-то и принял сообщение о перестрелке в доме на Карповке.
Прежде чем высылать горячую группу, он связался с Богдановым. Тот выслушал информацию, вспомнил недобрым словом волкодавов, к месту и не к месту достающих стволы, и решил сам поехать на место происшествия.
То, что он увидел в квартире номер одиннадцать, потрясло майора. Богданов ожидал чего угодно — трупы мирных жителей, по-соседски зашедших занять ложечку уксуса, а вместо этого схлопотавших в лоб по «горячей девятке», сантехников с водопроводчиками, приехавших на устранение внезапной аварии и лежащих теперь лицом в пол, ноги на ширине плеч… Да мало ли кто еще мог подвернуться под горячую руку истосковавшимся по живому делу волкодавам…
Вместо этого — сержант Челкин, напрочь лишенный задней части головы, старший сержант Копытов с тремя несовместимыми с жизнью огнестрельными ранениями в области туловища и неизвестное лицо кавказской национальности с одним, но несомненно смертельным ранением в область сердца.
В довершение поразительной картины происшествия наличествовали четыре ствола — два табельных Макарова, принадлежащих омоновцам, из которых один, копытовский, преспокойно продолжал пребывать в кобуре.
И два огромных блестящих револьвера, лежащих рядом с кавказцем.
Прибывший эксперт, тоже из своих, исаевских, еще больше усилил бардак, царящий в богдановской голове. Из пистолета Челкина было произведено четыре выстрела, и, судя по количеству трупов и дырок, три из них достались старшему сержанту Копытову, а один — неизвестному кавказцу.
А вот страшные револьверы вообще не стреляли и, по утверждению эксперта-криминалиста, стрелять не могли в принципе. Потому что были сувенирной имитацией револьвера «Смит-и-Вессон» образца 1869 года. Так называемая модель номер 3, калибр 0,44. Сувенирные поделки один к одному повторяли классический револьвер за исключением одной маленькой детали — стреляли они специальными капсюлями, производящими много шума, но неспособными причинить вред человеку. Ну, разве, если выстрелить над самым ухом, вызывали кратковременную, быстро проходящую глухоту.
Так что, из чего завалили самого Челкина, было неясно.
Ситуация сложилась очень непростая. Убийство двух сотрудников милиции замять невозможно, да и нужно ли… Богданов достал мобильник и набрал номер подполковника Исаева.
Исаев выслушал доклад, помолчал, то ли обдумывал услышанное, то ли дожевывал закуску — из трубки доносился радостный смех толстозадой секретарши Наденьки, звон стекла, мужские голоса.
ebooksa