– Я не розумию…
– Не получится, – сказал человек за столом. – И поймешь, и заговоришь.
Романчук продержался полтора часа. Потом заговорил. Как, впрочем, и остальные члены его группы. Выбора у них не было.
Человек сам кузнец своего счастья. И чтобы этого самого счастья добиться, не нужно зарабатывать миллион или лезть на вершину горы. Достаточно просто подойти к книжному стеллажу, наклониться и отключить телефон.
Я понимаю, что такая моя нелюбовь к телефонам похожа на прогрессирующую шизофрению, но ничего не могу с собой поделать. Это превращается просто в муку, когда в любой момент ты можешь услышать неприятную новость, или голос человека, которого ты никогда не собирался слушать.
Я это понял еще тогда, когда был женат и жил в доме у тещи, а с тех пор, как у меня в моей собственной квартире появился телефонный аппарат, это стало просто наваждением.
Это словно жить в коридоре. В самый неподходящий момент кто угодно может пройти и на ходу сообщить любую гадость. А у нас, творческих людей, очень тонкая и чувствительная натура. Мы не можем работать, когда нам кто-нибудь сбивает настроение. Мы должны быть окружены как минимум, тишиной и покоем.
Мои родственники это поняли. Вернее, отношение ко мне, как… Как к больному, страдающему человеку, сложилось не сразу. Вначале, в течение развода и сразу после него, меня действительно старательно обходили, боясь, не дай бог, задеть.
Потом я уехал в Одессу и вернулся через полгода… не в лучшем состоянии, чем уезжал.
В жемчужине у моря мне показалось, что можно начать новую жизнь. Я даже собрался жениться…
А потом выяснилось, что возможность новой жизни мне только показалась. Померещилась…
Я одернул себя. Не хватало только сейчас предаться печальным воспоминаниям и снова начать себя жалеть. Это запретные воспоминания.
Мне нельзя сейчас сидеть и пускать сопли. Мне нужно сейчас сесть за компьютер и решить, наконец, как именно Россия может начать войну с Украиной и что из этого выйдет. Или это Украина начнет войну с Россией.
Карту Украины я на всякий случай со стола убрал. Мне сейчас не нужны топографические подробности. Мне нужна идея. Вернее, идею вчера я уже зацепил и даже успел ей сделать первое кровопускание.
Этот вариант я для себя назвал Вторым крымским. И он был похож на первый крымский. Только почетное право начать, в нем было предоставлено татарам во главе со своим непримиримым Меджлисом.
В один прекрасный день, скорее всего в день насильной депортации крымских татар, во время митинга, грянет, скажем, взрыв на площади, среди митингующих. Или кто-нибудь стрельнет из толпы по милицейскому оцеплению. Или бросит бутылку с бензином. Или…
В общем, появятся жертвы, и можно будет смело обвинить власти в пособничестве террористам и потребовать сместить Крымское правительство. Причем, требование будет составлено в такой форме и будет содержать такие пункты, которые никто в мире не сможет выполнить.
На следующий день на улицы снова выйдут люди. И их станут, естественно, разгонять. Если их не станут разгонять, то найдется кто-то, кто опять спровоцирует столкновение. Лучше всего с кровопролитием.
Естественно, будет введено чрезвычайное положение. Потом… Потом украинские войска начнут рано ими поздно наводить порядок, потому, что все силы, озабоченные национальным возрождением и территориальной целостностью Украины, постараются принять участие в сохранении этой целостности.
Мне уже доводилось слышать самодеятельную песню, в которой звучали жизнеутверждающие слова о том, что «от Карпат до Перекопа два перехода БТР».
ebooksa