…Я, кажется, не закричал. Точно, не закричал. Я просто открыл глаза и попытался успокоить свое дыхание и сердце. Спокойно, это только сон. Только сон. Ничего подобного не случилось, не могло случиться. Не могло. Это просто я слишком много думал об этом. Просто я не мог забыть тот список, в котором, в начале каждой строки стояла простенькая аббревиатура СДЯВ – сильнодействующие ядовитые вещества.
Не нужно бросать на город бомбу. Нужно просто привезти с собой грамм сто взрывчатки. Или еще проще, сунуть какому-нибудь козлу, потерявшему ввиду беспробудного пьянства и отсутствия денег всяческий человеческий облик, и этот самый урод все сделает, где нужно откроет, где нужно закроет, а где нужно – подожжет.
Я сел на постель, опустив ноги с дивана. Мы живем на пороховой бочке. На бочке со СДЯВ. И не знаем об этом. Или даже некоторые и знают об этом, но… Жизнь такая. Никто не хочет, или не может… Мы ведь сейчас как крысы на потерпевшем крушение корабле. Кто не успел сбежать перед катастрофой, тот сидит в трюмах и грызет остатки груза. Его пока много, пока не нужно грызть глотки друг другу, но мы ведь только крысы, мы не можем следить за тем, чтобы вода не залила трюмы, чтобы не вспыхнуло вдруг от удара молнии горючее.
Мы суетимся среди остатков и руин, максимум, на что мы способны, это свалить один ящик, чтобы он не мешал нам добраться до содержимого другого. И нам наплевать, что в первом ящике могут быть мины, или крысиный яд. Нам наплевать, что, кажется, на капитанском мостике кто-то еще есть, а тому, на капитанском мостике, наплевать на то, что вся команда разбежалась.
Главное, чтобы все другие именовали его капитаном, и чтобы ему перепадало капитанское жалование, и чтобы он мог продавать понемногу обломки своего корабля на металлолом… А крысы… Крысы пусть сами о себе заботятся.
В дверь комнаты постучали. Сестра.
– Ты уже проснулся?
– Да.
– Завтракать будешь сейчас?
– Да, сейчас иду. Сейчас, – я встал с дивана, убрал постель, включил по дороге компьютер.
Туалет, ванная, кухня – все как обычно. И одновременно… Я просто не вышел еще из сна. Я еще помню, как умирали люди, внезапно застигнутые газовой атакой.
– Как голова? – спросила мама.
– Нормально, – кивнул я самоуверенно.
Голова отреагировала легким покалыванием в правом глазу. Ничего, терпеть можно. До приступа еще далеко. Очень далеко.
– А как твое горло?
– Нормально, – сказал я и удивился. Действительно, горло вело себя вполне прилично, не понять даже, лекарства помогли, или теплое питье, или то, что мой сон вогнал меня в пот лучше малинового варенья.
– Горло не болит, – сказал я. – Не болит.
Зазвонил телефон. Людмила взяла трубку, потом позвала меня.
– Кто, – на ходу спросил я.
– Мужской голос.
ebooksa