– Так что ты должна сделать завтра? – Мусор убрал ногу.
– Сумку, в шесть часов вечера, в дыру, принести, – Нинкин голос звучал глухо, говорила она через силу и это тоже возбуждало Мусора. Покорность, полная покорность звучала в голосе женщины, она совершенно смирилась и полностью была в его власти. Мусор почувствовал, как волна жара прошла по телу к лицу и обратно, к пояснице.
Мусор облизал губы:
– А может нам, Ниночка, вспомнить, как мы повеселились в киоске?
Руки Нинки скользнули по его ногам к ширинке, Мусор почувствовал, как пальцы нащупывают пуговицы. Она сделает все, что скажу, все сделает сама. Сломалась Нинка, совсем сломалась.
Мусор рванул ее за волосы, отбросил от себя:
– Ладно, верю! Не забудь, что я тебе сказал. Домой иди.
Нинка отползла в сторону, с трудом встала, опираясь о дерево. Она не верила, что все пока закончилось. Она не верила, что Мусор разрешил ей уйти. Она стояла, пока Мусор не двинулся с места. Уходит, наконец-то уходит!
Нинка тоже двинулась, было, к дому, но вдруг ее словно огнем обожгло – ключи, она не отдала ключи от киоска.
– Игорь Иванович, Игорь Иванович! – срывающимся голосом крикнула она в темноту.
– Не ори дура, – зло сказал, возвращаясь, Мусор, – чего тебе?
– Ключи вы не взяли.
– Давай и смотри – не забудь. Если что не так – изуродую.
– Хорошо, я все сделаю, правда, сделаю.
Мусор посмотрел ей вдогонку. Поживи еще сегодня немного. Совсем немного поживи. А ему нужно найти Малявку. И решить все для себя. Похоже, что ему придется уходить из города завтра. Если не удастся найти Малявку.
Мусор почувствовал, что у него дрожат руки. Это не от страха, это уходит возбуждение, вытекает из него напряжение и остается в нем только холодная пустота ярости.
Найти Малявку. Найти и убить.
С какого момента он перестал контролировать ситуацию? И вообще, контролировал ли он ее когда-нибудь? В уставе Советской Армии было написано, что солдат должен стойко переносить тяготы и лишения воинской службы, и эта фраза все объясняла. Надоела перловка – стойко переносить, сержант придурок – стойко переносить, убили приятеля – стойко переносить. В конце концов это превращалось в штамп, лозунг, знамя, и солдат действительно начинал стойко переносить. И тяготы, и лишения, и идиотизм воинской службы.
Очень жаль, что инструктора не выработали и не вбили в голову Гаврилину такую же емкую и глубокомысленную фразу о тяготах и лишениях для бойцов невидимого фронта. Все, что говорилось на эту тему, звучало почти пионерским призывом – будь готов.
Будь готов, друг Гаврилин. Ко всему на свете. Об этом говорил и папин приятель. Будь готов к тому, что тебя врежут по ребрам, будь готов, что у тебя на глазах кого-нибудь убьют, будь готов… На всякий случай. А случаи – они разные бывают. Либо ты поимеешь, либо тебя поимеют.