Под позолотой - кровь

22
18
20
22
24
26
28
30

   В этот момент лабухи закончили очередную песню, на мгновение установилась тишина, и ясно прозвучал голос одного из бритоголовых уродов:

   – А мне насрать! Это пусть Пень на них шестерит.

   Кровь

   Пень вел машину, время от времени поглядывая в зеркало заднего вида. Светлая иномарка, немного приотстав в городе, на трассе дистанцию сократила. Какого черта, думал Пень, на хрена им водила, если все равно гонят еще одну тачку. Правда, бабки заплатили, хоть их никто и не заставлял. Свободно могли заставить крутить баранку бесплатно. Не мое это дело. Отгоню тачку по адресу, разгружусь и назад.

   Пень никогда не утруждал себя сомнениями и размышлениями. У него на это не хватало ни желания, ни времени. И от него этого никто, как правило, и не ожидал.

   Даже родной участковый, в очередной раз поймав Пня на мелком криминале, душеспасительных бесед с ним не проводил. При первом же взгляде на Пня становилось понятно, что функции мозга у него выполняли рефлексы. Большей частью – врожденные.

   Был еще небольшой перечень рефлексов условных, но страшно узок был их круг и, однажды, заполнившись, этот круг, не смотря ни на что, больше не пополнялся. Места в мозгу Пня для этого больше не осталось.

   Пня это не тяготило. Дают – бери, не дают – укради, слабого – придави, от сильного – убеги.

   Все просто и бессонницы не вызывает. Пока не вырос – ходил в «шестерках» нескольких компаний и выполнял функции «дай десять копеек». Обычно исполнители этой роли получают кликуху типа «Глиста», но высокий интеллектуальный уровень и внешность обеспечили Пню не самое обидное прозвище и карьеру. Карась нашел для Пня роль в лоходроме, и больше ни о чем Пень не задумывался.

   Быть главным он никогда не хотел. В жизни ему нужен был вожак и кодла. Карась за него думал, а Сявка и Локоть всегда были готовы отмазать в случае чего. Так что Пень иногда чувствовал себя даже счастливым. А курортные неприятности выбили его из колеи.

   Двести километров – это меньше чем четыре часа езды. Скорость – не меньше шестидесяти километров в час. Совсем охренели. Пень мельком глянул на спидометр. Нормально. Точно как заказывали. Нормально, хотя в любом другом состоянии Пень никогда не попер бы по незнакомой дороге ночью. Пень не дурак. Это у него рожа такая простоватая, а сам он парень не промах.

   Все как в кино – слева гора, справа – море, а сзади огни погони. Справа море, черное, с желтой полосой от луны и белыми отметинами звезд. Не справиться сейчас с управлением и лететь метров пятьдесят до галечного пляжа. Тут везде галечные пляжи, почему-то вспомнил Пень. Кто-то трепанулся, что на городской пляж песок возили специально. Хотя какая разница, грохнуться вместе с машиной на песок или на гальку.

   Пень тряхнул головой, отгоняя совсем киношную картинку – легковушка слетает с дороги, по пологой дуге летит к пляжу и исчезает в огне взрыва. Ну, вас на хер, с такими мыслями. Хорошо еще, что дорога сухая. Ничего, доедем до места – передохнем и обратно.

   Хорошо пацанам сейчас в кабаке, просто кайф. Выпили уже наверное и баб снимают. Пень вспомнил выражения лиц Сявки и Локтя и подумал, что спокойно эта ночь не закончится. Потянет пацанов на подвиги. Карась еще мог бы их сдержать, Карася они уважали, а у Графина не получится. Как бы сам по сопатке не получил.

   Дорога пустая, как специально. И почти нет поворотов. Это классно. Можно особенно не напрягаться, только на спидометр поглядывать нужно. Не меньше шестидесяти.

   Пень приопустил стекло, и встречный ветер немного остудил разгоряченное лицо. Проклятая жара. Там в пещере, а потом и в доме он страшно мучался от жары, очень хотелось пить. Пень вспомнил, что так и не попил ничего, сморщился. Захотелось плюнуть, но слюны во рту не было.

   Только почувствовав, как упругий поток воздуха высушивает последние остатки пота на теле, Пень понял, насколько ему хочется пить. И не водяры, а чего-нибудь простого – сока или даже обыкновенной воды. Твою мать, пить хочется, как перед смертью.

   Может что-нибудь есть попить у тех, на заднем сидении? Он совсем забыл о пассажирах. Просто вылетело из головы. Он ведь кого-то везет. Пень мельком оглянулся через плечо. Плохо видно, тем более что задняя машина идет с дальним светом и слепит, если оглянуться. Пень опустил зеркало заднего вида. Двое.

   Один… Одна сидит прямо, прижавшись к борту. Вроде как девчонка. Крупная такая, но все равно – девчонка, лет двенадцати. Второй мешком привалился к плечу девчонки, не понять – мужик, баба, похоже – спит. А вот девчонка не спит, глаза открытые.

   – Попить не найдется? – не оборачиваясь, спросил Пень.

   – Что? Точно, малолетка, голос детский.