Где-то в глубине сознания мелькнула… даже не мысль, так, легкая тень мысли. Что-то он забыл сделать. Что-то очень важное. Потом эта тень растворилась в потоке сомнений. Что ты задумал?
В него стреляли. Это было странное ощущение и Агееву оно не нравилось. Он не хотел, чтобы кто-то его убил. Это было неправильно. Убивать может только он. Только он имеет на это право.
Нет, Агеев не стал прятаться, не попытался убежать. Он вместе с другими двинулся через затянутый дождем двор, бросился в темный дверной проем и, наверное, нарвался бы на ответный выстрел, если бы не упал.
И обожгла мысль, что точно также он мог бы упасть и с пулей в груди, что в эту вот секунду он мог бы уже быть мертвым или корчиться от боли, а этот самый Бес, который уже убил раненого напарника, приставил бы ствол к его голове… Или его просто оставили бы умирать здесь, в темноте коридора, на чьем-то трупе. Или…
Агеев расстрелял весь магазин, стараясь вспышками и грохотом выстрелов отгородиться от темноты. Откуда-то сверху сыпались гильзы, одна из них обожгла Агееву щеку. Больно.
Боль подхлестнула Агеева, он отполз к стене, на ощупь сменил в автомате магазин и замер. Его не могли видеть. В него не могли попасть. Это было хорошо. Возникло ощущение безопасности.
Наступила тишина. Только шум дождя.
– Что делать? – это подал голос Бес. Агеев услышал в этом голосе азарт и желание действовать.
– Включи свет. Там возле двери должен быть выключатель.
Агеев напрягся. Не нужно. Не нужно включать свет. Агеев чуть не выкрикнул это и сдержался только усилием воли. Взять и всех здесь сейчас перестрелять. А потом выйти во двор и сказать, что эти двое погибли в перестрелке. Внезапное желание было настолько сильным, что Агеев осторожно повернул ствол в сторону двери, задержал дыхание и нажал на спуск.
В глаза ударил свет. Агеев ошарашено взглянул на автомат. Почему не было выстрела? Что случилось с автоматом?
Горло запершило от сгоревшего пороха. Бес обернулся от выключателя и взгляд его, как показалось Агееву, скользнул по оружию Агеева, по белому от напряжения пальцу, замершему на спусковом крючке.
Сейчас заметит. Сейчас. Бес медленно оборачивается, делает шаг вперед, переступает через труп, лужица натекшей из-под трупа крови разлетается брызгами под ногой Беса, откатывается в сторону несколько автоматных гильз.
Издалека, из звенящей тишины доносится голос, Агеев пытается понять, что именно произносит Бес, но смысл ускользает. Нужно встать. Рука нащупывает за спиной стену. Агеев медленно и тяжело поднимается, не сводя взгляда с Беса.
– Мы их, кажется, положили. Всех. – Это Бес.
– Посмотрите, что там, в глубине дома, – это голос… Странно, но только сейчас вдруг Агеев подумал, что до сих пор не знает, как зовут того человека, который так изменил всю его жизнь. Как его зовут?
– Мы глянем, правда, Солдат? – это уже к нему, к Агееву обратился Бес, нужно отвечать.
– Да, посмотрим. Только у меня автомат…
– Что?
– Не стреляет.