– Доверия ко мне нет?
– Можно и так сказать, – кивнул Дмитрий Петрович.
– Так и скажите.
– Нету к вам доверия, дорогой Евгений Сергеевич.
– А если я смогу дотянуть до ужина, не устроив драки? Я могу рассчитывать на увольнительную?
– Не знаю, но попробовать можно. Еще что-то?
– Не смею вас больше задерживать, – теперь уже Шатов развел руками.
Можешь идти, дедушка. Свободен.
– Тогда я пойду, – Дмитрий Петрович встал с тахты, одернул брюки. – Обед, кстати, у нас общий.
– Вдвоем?
– Общий, это значит, что все обитатели нашего поселка собираются у меня.
– И сколько их, обитателей?
– Приходите на обед, – Дмитрий Петрович проследовал к выходу.
– И все они чокнутые, как мы с вами, или тут и нормальные живут? – спросил вдогонку Шатов, полагая, что вопрос будет проигнорирован.
– По-разному, Евгений Сергеевич. По-разному. Сами посмотрите.
Посмотрим, подумал Шатов. Конечно, посмотрим. Мы сегодня будем исключительно вежливы и обходительны. И завтра. И послезавтра, если понадобиться.
– Похоже, Шатов, что у вас есть план. – Конечно, у нас есть план. – И в чем же он заключается, этот ваш план? – Извините, Евгений Сергеевич, но даже вам я его сообщить не могу. – За что такое недоверие, господин Шатов? – Вы можете проболтаться в постели с девушкой, Евгений Сергеевич. – Вы полагает, что я могу оказаться в постели с девушкой?
Разговаривать с самим собой, а тем более иметь от себя самого тайны – это признак шизофрении, господин Шатов. Займитесь лучше чем-нибудь полезным. Или, в крайнем случае, отвлекающим от мыслей о сумасшествии. Вот поулыбайтесь вошедшей в дом Светлане.
– Я тебе уже говорил, Света, сегодня комплимент?
– Вы мне их вообще не говорили, – улыбнулась Светлана, подходя к столу.