Слева, в корпус, хлестко и неожиданно.
Земля больно ударила по лицу. Снова упал? Встать, прошептал Шатов. Встать!
Руки, подтянуть ноги, оттолкнуться от земли…
Удар.
Руки дрожат, но еще удерживают его тело. Подтянуть ноги. Выпрямиться. Только бы земля перестала раскачиваться. Хотя бы на минуту. Он бы успел выпрямиться. Успел…
Удар… Но Шатов устоял. Мальчики притомились. Притомились, суки. Это вам не скальпелями махать.
Шатов помотал головой. Чего же вы не бьете, ублюдки? Вот он я. Стою, не падаю.
Где вы?
Словно сквозь запотевшее стекло Шатов видел два силуэта. Два неподвижных силуэта.
– Суки, – сказал Шатов.
Туман постепенно рассеивался.
– Что ж вы перестали? – спросил Шатов и закашлялся.
Брюнет что-то сказал, но Шатов не расслышал. В голове сухо струился песок, засыпая мысли и чувства.
Сероглазый шагнул к Шатову.
– Ну, давай, – сказал Шатов и попытался сжать кулаки.
Не получилось. Руки плетями висели вдоль тела. Вдоль тела, которое не хотело слушаться приказов.
– Хорошо стоишь, Евгений Шатов, – сказал сероглазый.
– С-стараюсь, – выдавил из себя Шатов.
– Это тебе не за спины ментов прятаться, Шатов. И не безоружному в лицо из пистолета стрелять.
– Это ты о ком?