Охотник

Из кухни вышел еще один мужчина – плотный, краснорожий и тоже с картами в руке:

– Че тут за х…?

– Да вот видишь, Колян… чего-то приперся мэн борзой, права, бля, качает.

– Права качает? А по сопатке?

Гурон спокойно повторил:

– Часы верни.

Из кухни высунулись еще двое – молодой со шрамом на щеке, и другой, постарше, с глазами палача.

– Часы верни.

– Пошел на х…! – нагло ответил Борода.

Гурон понял, что разговаривать бесполезно и ударил ногой в пах. Борода согнулся. Краснорожий выдохнул: твою мать! – и пошел в атаку. Гурон встретил его прямым в голову. Осенними листьями порхнули карты, краснорожий рухнул на пол.

Двое в дверях кухни переглянулись. Тот, что постарше, сказал:

– Ты что это, брат? Пришел в чужой дом, людей бьешь… нехорошо.

– Он ночью слинял с моими часами, – ответил Гурон. – Часы дареные.

– Эге… не те ли, что он на кон поставил? Ты посмотри сам – они вон, в кухне, на столе. Зачем же сразу морду-то бить? Можно ж и по-человечески… верно?

Гурон перешагнул через краснорожего, шагнул в кухню. На столе, покрытом клеенкой, стояла початая бутылка водки, стаканы, несколько бутылок чешского пива… дымилась сигарета в пепельнице, лежали карты, деньги… и лежали подаренные Грачем часы – шикарная "Омега".

– Твои котлы, брат? – спросил из-за плеча молодой со шрамом.

– Мои, – ответил Гурон.

– Ну так получи, – сказал неуловимо изменившимся голосом молодой. Гурон нырнул, ушел в сторону, мимо плеча просвистела сковорода, врезалась в стол. Зазвенело стекло, хлынуло пиво из разбитой бутылки. Гурон локтем, с развороту, ударил молодого в лицо, сломал нос и, заломив руку за спину, быстро развернулся к старшему:

– Есть вопросы?

Тот покачал головой: нет. Гурон оттолкнул тело в угол, взял со стола часы, застегнул браслет и вышел из кухни. Водила все еще охал, держался руками за "хозяйство", смотрел с ненавистью… проходя мимо него, Жан увидел на подзеркальной полочке ключи от машины. Он подцепил ключи указательным пальцем.