– Ну и как на свободе-то?
Чапов разлил разведенный спирт по стопкам, ответил:
– А как Паганель давеча спел: "…и теперь на свободе будем мы воровать!" Теперь в каждом подвале – биржа, в каждой общаге – банк. Каждый первый – дилер, каждый второй – брокер… ну, давай дернем за жениха и невесту.
Чокнулись, выпили, закусили килькой.
– Значит, процветает свободное предпринимательство? – спросил Гурон.
– Ага, цветет и пахнет… благоухает. На уровне натурального хозяйства: я тебе вагон тушенки, ты мне – контейнер телевизоров. Для солидности обзывают всю эту мышиную возню словечком бартер.
– Сильно, – бросил Гурон.
– Еще как… но верх совершенства, когда один продает накладную на несуществующий товар, а другой расплачивается фальшивой платежкой.
– И так бывает?
– Сплошь и рядом. Все эти "биржи" и "банки" как раз для этого и создаются… а заправляют в них либо братаны, либо вчерашние партийные и комсомольские князьки.
– Это и есть "свобода предпринимательства"?
– Ага… сначала кидают друга, потом начинаются стрелки-терки-разборки. Со стрельбой, со взрывами. Но это – помяни мое слово – только начало. Скоро начнется серьезная приватизация – приватизация заводов, шахт, нефтепромыслов… вот тогда начнутся настоящие войны.
Гурон щелкнул зажигалкой, прикурил и задал вопрос:
– Ты-то чем сейчас занимаешься?
Чапов помрачнел, налил спирт в стопки.
– Чем занимаюсь? Оно тебе надо – чужое горе? Давай-ка лучше выпьем, Индеец.
– А все-таки?
– Я нынче в убойном отделе, Ваня, пашу.
– Много работы?
– Много. А сейчас полный звездец – серия пошла. Бродит по городу какая-то сволочь, женщин режет.