– Наверное, я перепутала камни.
– Перепутала? – Казалось, Матвеев измеряет рост подопечной, свирепо оглядывая ее с головы до ног.
– У меня же не было лупы с собой. Как я могла отличить подделку от оригинала? Может быть, Красин подменил камни. Но у него теперь не спросишь.
– Может быть, – с детской обидой передразнил Матвеев. – Может быть, ты сделала это нарочно?
– Нарочно? Тогда за каким хреном я летала в долбаную Британию? С королевой, что ли, повидаться? Или прокатиться в два конца на халяву? Да я блевала всю дорогу. Но теперь мы знаем, у кого камень, – без перехода продолжила она, – у Хинштейна или у Красина. Это рычаг, и можно подумать, как надавить на него… с выгодой. Что скажете, Александр Михайлович? – спросила Тамира, выразительно округлив глаза.
Матвеев возвращался в реальность. Он тяжело вздохнул:
– Мне кажется, ты дурочку гонишь. Но черт возьми, я больше «десятки» вбухал в это дело. – Он покачал головой и закончил: – Но даже половину отдал бы за то, чтобы одним глазом взглянуть на «Шаммурамат».
Дикарка в это время крутила на пальце перстень с цаворитом изумрудного цвета. «Камень встречается только в двух местах – в Танзании и Кении. И только прозрачный камень является ювелирным», – припомнились ей слова Анвара Эбеля. «Это память?» – спросила себя Тамира. И вспомнила изменившееся лицо Анвара, когда он дарил ей это кольцо. В то время он знал, кто перед ним, во второй раз потерял надежду. «Это плохая память», – вздохнула Дикарка.
Она сняла кольцо и вручила его Матвееву.
– Я не знаю его цены, но, думаю, он покроет ваши затраты.
Михей и Дикарка вышли из подъезда. Купив в ларьке хот-доги и пепси, устроились в сквере на лавочке.
Тамира энергично жевала бутерброд, пряча за полным ртом истинные интонации.
– Нас бы тоска съела, а потом – злоба. Кому бы мы продали камень? Накликали бы беду, как накликали беду все те, кто посчитал себя его владельцами. Что делать с камнем, который нельзя продать? Это все равно что облизываться на банковский сейф, зная, какие богатства там и что тебе никогда не открыть его. Зачем нам это нужно, Михей? Лично я не хочу зачахнуть.
– А как же Сергей Красин? Тебе его не жалко?
– Он получил все, что хотел. Это была его операция, его авантюра, а мы просто участвовали в ней – здесь ответы на все вопросы.
– А ты?
– Мне всего девятнадцать. Но я сложное создание. И даже ты, зная меня как никто другой, порой не разберешь, права я или нет. Нам надо остановиться на том, что мы видели сон. Красивое, насыщенное приключениями сновидение. И жить дальше. Иначе нас действительно тоска съест.
– Тебе не хватает Сергея? – с подростковой прямотой спросил Михей.
Тамира показала кончик мизинца:
– Самую малость. Совсем чуть-чуть.