Похожий на перетрусившую мышь, олигарх липкими мелко подрагивающими лапками взял со стола штопор, достал из стенного бара-холодильника бутылку нарзана, с грехом пополам откупорил, прижал горлышко к пересохшим губам, подергивая острым кадыком, сделал несколько жадных глотков и осторожно поставил бутылку на пол, рядом с креслом, на котором сидел. Прошла минута, другая, третья... Наваждение постепенно отступило. Семен Афанасьевич судорожно перевел дыхание, утер салфеткой мокрое личико и, дабы окончательно восстановить душевное равновесие, разбил вслед за чашкой тарелку из-под манной кашки. «Чушь собачья! Тылы у меня прочные! Хрен достанешь! Сон? Гм! Просто проклятая простуда подкузьмила! Вот и мерещится черт-те что!» – мысленно рассудил «известный предприниматель», а вслух изощренно выматерился...
Звонок Крымова застал господина Задворенко на приусадебном участке его загородного особняка и оторвал от излюбленнейшего развлечения: стоя на снегу возле обнесенного прочной металлической решеткой крытого вольера, «сверхдоверенное лицо» олигарха сладострастно наблюдало, как пятеро матерых свирепых овчарок рвут на куски первую из двух специально приготовленных для данной цели жертв – белую кошечку-подростка. Вторая жертва аналогичного возраста (более взрослый зверь мог ненароком выдрать глаза кому-нибудь из псов) – маленький рыжий пушистый котик жалобно мяукал в клетке у ног пресс-секретаря.
– Ату-у-у!!! Давайте, востроухие! Мочите кошару! – перекосивши лицо в дьявольской гримасе и обильно брызжа слюной, визжал Задворенко. – Так ее, та-а-ак!!! Мочи-и-и-ите! Щас следующую дрянь подброшу!
Выслушав шепелявое волеизъявление хозяина, «сверхдоверенное лицо» мысленно обругало Крымова последними словами за испорченное удовольствие, однако от пререканий благоразумно воздержалось, милицейским свистком подозвало молодого садовника по имени Шура и барски процедило сквозь зубы:
– Придержи до поры клетку. Не забудь накормить собак, иначе сам к ним на обед попадешь. Да, предварительно скажи Леньке-шоферу, пусть подготовит к поездке машину. Чего рот раззявил? Бегом, сопляк! У вас на двоих ровно полчаса!
Произнеся эту тираду, Задворенко косолапо протопал в дом, сбросил одежду, с отвращением поскоблил физиономию электробритвой, спрыснулся дорогим французским одеколоном, облачился в элегантный, пошитый в одном из лучших ателье костюм, набросил сверху шубу, выглянул в окно, удостоверился, что его указания исполнены точно в установленные сроки, надменно усмехнулся: «Отлично вымуштровал прислугу!» – и деловито направился к выходу...
В кабинете Крымова Задворенко больше ни капли не походил на надменного барина. Моментально, как природный хамелеон, поменяв обличье, он усердно лебезил и заискивал. Хотя пресс-секретарь пока молчал (высказываться здесь разрешалось только по разрешению хозяина), его глаза и мимика буквально кричали: «Драгоценнейший босс! Я предан вам до гробовой доски! Чего изволите? Слушаю и повинуюсь любому словечку!»
Семен Афанасьевич, напротив, казалось, совершенно позабыл недавние страхи и собственное жалкое состояние. Развалившись в кресле и закинув ногу на ногу, «известный предприниматель» источал безграничную вальяжную спесь. Теперь господин Крымов напоминал уже не перетрусившую мышь, а наглую самодовольную крысу. Гордо кивнув в ответ на почтительнейшее приветствие «сверхдоверенного лица», олигарх царственным жестом указал ему на стул у двери и важно зашуршал:
– Речь пойдет об Осипове с Ворониным. Обработка средствами массовой информации не принесла желаемого результата ни по одному из этих подлецов! Осипов, правда, напуган, но вредительскую деятельность до сих пор не прекратил! А Воронин вообще имеет дерзость огрызаться со страниц не подконтрольных нам изданий! У-у-у, морды беспредельные! – Зубы Крымова обнажились в хищном крысином оскале, масленые глазенки загорелись сатанинской злобой, на губах выступила пена... Задворенко съежился, втянул голову в плечи и приготовился к жестокой «порке», поскольку именно он координировал кампанию травли неугодных хозяину людей. Пресс-секретарь олигарха передавал прессовщикам из СМИ деньги, инструкции. Иногда самостоятельно стряпал «разоблачительные» статьи или (невзирая на крайнюю нелюбовь к телекамерам) выступал в некоторых «аналитических программах».
«Ой, что будет, что будет! – с ужасом подумал Задворенко. – Плохи дела! Сейчас ка-а-а-ак вздрючит! Мама родная!!!» Михаилу был прекрасно известен мерзкий характер «кормильца», слащаво любезного лишь с теми, кто сильнее, или перед широкой аудиторией зрителей. Со слугами же (тем паче наедине) Семен Афанасьевич являлся беспощадным, капризным деспотом, способным на любые самые дикие выходки в стиле распоясавшегося помещика-крепостника. Например, однажды, обозлившись на какую-то мелочь, Крымов взял да отхлестал Задворенко по щекам мокрой грязной половой тряпкой, которой пять минут назад мыли туалет. «Известный предприниматель» специально затребовал означенную тряпку по селекторной связи у домашних охранников. В настоящий момент Задворенко с трепетом ожидал не менее, а то и более суровой расправы, грядущей опалы и... Со страху он чуть не написал в штаны. Однако, к своему величайшему облегчению, «сверхдоверенное лицо» на сей раз ошиблось в предчувствиях. Семен Афанасьевич не стал «накручивать хвоста» холую, а, справившись со вспышкой бешенства, перешел прямиком к делу.
– Навостри уши, Мишка, да мотай на ус! – наставительно забулькал он. – Твоя задача – непосредственно, то есть физически наехать на гадов. Надеюсь, справишься, благо опыта предостаточно. Вместе с тем тебе не помешает вникнуть в ряд нюансов, дабы легче работалось. Короче, слушай внимательно. Я неплохо изучил их психологию. Каким образом? Ха-ха! Элементарным! Оперативная информация плюс личное наблюдение плюс... впрочем, неважно! Итак, сперва Осипов Дмитрий, блин, Олегович! – На мгновение невзрачная мордочка Крымова исказилась в гримасе ненависти. – Д-д-дмитрий Ол-л-легович-ч-ч!!! – с ядовитым шипением повторил он имя-отчество «супостата». – Димочка хренов! Трам-тарарам!!! – Исступленно проорав во все горло замысловатое ругательство, олигарх внезапно успокоился и вернулся к обычному своему пришепетывающему говорку: – Невзирая на весьма болезненные пинки со стороны прессы и телевидения, он пока крепится... И вместе с тем Дима напуган. Да-да, напуган. Ведь до него, несомненно, доходили слухи о моих мощных связях (я имею в виду даже не кремлевскую «крышу», а сам знаешь что) и соответственно незаурядных возможностях в различных, так сказать, областях! А знаешь, чего боится преуспевающий в материальном плане, привыкший к шикарной жизни Осипов? Потерять ее. Жизнь, стало быть! Сладкую, хи-хи, уютную, комфортабельную! А знаешь, почему Димуля до сих пор держался? – Олигарх хитренько подмигнул, выдержал театральную паузу и продолжил свистящим шепотом: – Раньше события развивались в привычной для него, то есть относительно законной атмосфере! Там он еще способен выкобениваться, но... когда игра перейдет в принципиально иную, образно выражаясь, «уголовно-прикладную» плоскость – Осипов однозначно сломается! Упорствует он только потому, что не верит, точнее – старается не верить в вероятность применения к его драгоценной персоне крайних мер, однако подсознательно боится их. Причем не просто! Панически!!! А подобного рода страх, к твоему сведению, обладает свойством тормозить мыслительные процессы, атрофировать волю к сопротивлению! Панический страх, Миша, наш главный союзник! – Крымов потер липкие ладошки, почмокал губами на упыриный манер и суетливо подытожил: – Следовательно, надо поставить Диму на грань жизни и смерти. Пусть воочию увидит костлявую. Пускай, сука, вдохнет запах могилы! Тогда неосознанный страх превратится в осознанный, достигнет нужной кондиции, парализует сознание Осипова, а дальше... Ха-ха, хоть веревки вей из засранца! Проведя необходимую обработку, дашь сломанному Димочке несколько документов на подпись – вон те, которые в конверте на столе. И все! Расписавшись там, он автоматически перестанет представлять из себя какую бы то ни было угрозу. Более того, сам окажется на коротком поводочке, в намордничке, ха-ха! Надеюсь, я доходчиво объяснил?
– Очень доходчиво, босс, – подхалимски лыбясь, поспешил подтвердить Задворенко. – Не извольте беспокоиться, обустроим в наилучшем виде.
– Молодец! – снисходительно похвалил холуя Семен Афанасьевич. – Перейдем ко второму объекту по имени Андрюшка Воронин. Молодой нахальный журналистик. Паршивец, кропает направленные против меня статейки. Поливает почем зря, не стесняясь в выражениях! Но это я еще могу как-нибудь стерпеть. Помнишь поговорку: «собака лает, караван идет»? Беда в другом – он начал вести самостоятельное расследование определенных нюансов моего бизнеса и довольно-таки преуспел, сучонок! Ухитрился раздобыть чрезвычайно опасные документы.
Так продолжалось довольно долго. Задворенко не выказывал ни тени смущения. Он давно привык к подлинной, умело скрываемой от общественности сущности кормильца, да и сам по характеру мало чем отличался от Крымова.
– Твоя задача состоит из двух пунктов, – вдосталь насладившись мысленной картиной уготованных ненавистному журналисту нечеловеческих страданий, возобновил инструктаж «сверхдоверенного лица» Семен Афанасьевич. – Во-первых, изъять и передать мне из рук в руки собранные Ворониным материалы. Во-вторых, принудить Андрюшеньку поставить автограф под машинописным экземпляром восхваляющей меня обширной статьи, которую на следующий же день опубликуем в газете «Бизнесмен»[35]. Текст сварганишь самостоятельно, с учетом литературного стиля Воронина (предварительно добросовестно изучи его писанину). Вопросы есть?
– Никак нет! – преданно вытаращив глаза, пролаял Задворенко. – Вы, шеф, воистину гениальны! Я искренне восхищен вашей всеобъемлющей мудростью, потрясающей прозорливостью...
– Хорош петь дифирамбы, – брюзгливо оборвал «шестерку» олигарх. – Принимайся за работу. Сроки поджимают. На носу парламентские выборы. Проваливай восвояси. И возвращайся только с конкретными результатами... Да, кстати, Мишка, ни на секунду не забывай три вещи: на каком крючке ты у меня висишь, кто тебя е...т и кто кормит... Насчет второго – шутка, насчет остального нет. Пшел!!!
Задворенко проворно вскочил со стула, угодливо изогнулся и, задом отворив дверь, вывалился из кабинета...
2
Едва покинув апартаменты шефа, «сверхдоверенное лицо» олигарха мистическим образом преобразилось. Жалкая, раболепно сгорбленная фигурка распрямилась, сделалась солиднее, выше ростом, грудь выкатилась колесом, подбородок выдвинулся, глаза загорелись. Физиономия обрела прежнее начальственно-высокомерное выражение...
ebooksa