– Поедемте, – обреченно выдохнул он.
– Я с вами, – решительно заявил телохранитель Осипова Виктор Кутепов.
Дмитрий Олегович окинул парня долгим благодарным взглядом...
Арестовавшие Осипова «сотрудники ФСБ» в действительности являлись подручными Задворенко – Валентином Флярковским и Семеном Сиволаповым. На государственной службе они, конечно же, не состояли. Вместе с тем предъявленные ими документы были подлинными... Ну, может, почти подлинными. Могущественный олигарх Крымов имел неограниченные возможности снабжать своих людей любыми официальными бумагами. Рыночная демократия! Ничего не попишешь! Впрочем, я отвлекся.
Желание телохранителя сопровождать обреченного бизнесмена хоть и раздосадовало руководившего операцией русоволосого красавчика Флярковского, но не особенно удивило. Он заранее предусмотрел подобный вариант и должным образом подготовился. Задержанных провели к припаркованной неподалеку черной «Волге». Флярковский вежливо пропустил вперед Осипова, Кутепова и, когда последний садился вслед за шефом на заднее сиденье, Валентин будто бы невзначай чиркнул телохранителя заостренным краем металлического перстня на указательном пальце по правому запястью. Из крохотной ранки выступила капля крови.
– Осторожнее! – недружелюбно буркнул Кутепов.
– Ах, извините, извините! – устраиваясь рядом, расплылся в обаятельной белозубой улыбке Флярковский. – Я, честное слово, не хотел!
«Волга» плавно тронулась с места. Спустя две минуты лицо Виктора внезапно посинело. Он попытался вдохнуть воздух широко открытым ртом, но не смог. На миг в гаснущих глазах парня мелькнули понимание произошедшего, ненависть, бессильная ярость... Кутепов медленно поднял поцарапанную руку, затем уронил ее на колени, содрогнулся и застыл, запрокинув голову назад.
– Я знаю,
Осипов замер в ужасе. Голова руководителя «Андромеды» налилась свинцовой тяжестью. Руки и ноги онемели. Лоб покрылся ледяным потом. Такого оборота событий Дмитрий Олегович никак не ожидал.
– М-ма-ма! М-ма-мочка!!! – с натугой выдавил он. Бульдогообразный Сиволапов придурковато заржал, дергая массивной башкой, брызжа слюной и утробно взрыгивая.
– Не отвлекайся от дороги, Сема. Шею сверну! – «ласково» предупредил напарника Флярковский и, устремив на Осипова ясные девичьи глаза, посоветовал: – А ты, лапуля, ежели не хочешь преждевременно скончаться, веди себя, как подобает хорошо воспитанным мальчикам, то есть не вякай, не делай резких движений, а лучше вообще не шевелись. Кстати, заранее предупреждаю: дверца с твоей стороны не открывается. Поэтому выпрыгнуть на ходу не получится. Понятно? – Для пущей убедительности Валентин поднес к лицу Дмитрия Олеговича отравленный перстень. Бизнесмен испуганно зажмурился.
– Правильно! – одобрил Флярковский. – И глаз не открывай. Вплоть до особого разрешения!
Попетляв по московским улицам, машина выехала на загородное шоссе и значительно увеличила скорость. Ничуть не смущаясь плотным соседством постепенно холодеющего трупа Кутепова, Валентин вынул из серебряного портсигара длинную тонкую сигарету, с удовольствием прикурил и лениво посмотрел в окно, за которым уже полностью стемнело. Насчет поведения коммерсанта он не беспокоился. Панический страх сковывал пленника надежнее любых цепей...
Памятуя слова Крымова о том, что «сроки поджимают», зная, как нетерпимо относится хозяин к тем, кто тянет с выполнением его приказов, заслуженный прессовщик Лимонов-Задворенко решил потрудиться ударными темпами, а именно пропустить Осипова с Ворониным через «мясорубку» в одну ночь, друг за другом, и утром радостно отрапортовать кормильцу о достигнутых успехах. За Осиповым он отправил Флярковского с Сиволаповым, за Ворониным – Шершнева с Сосковым. Обе группы действовали под одинаковым прикрытием (сотрудники ФСБ) и выехали одновременно. За время их отсутствия Задворенко успел и поработать, и «культурно развлечься». Сначала быстро сварганил на компьютере предназначенную для Воронина статью, а после скормил овчаркам давешнего рыжего котика, вдоволь насладившись агонией беспомощного зверька. Покончив и с тем, и с другим, он принялся нетерпеливо вышагивать по чисто убранному, освещенному яркими прожекторами двору. Щеки Михаила нервически подергивались, глаза непрестанно косились на часы. Задворенко не любил ждать и, хотя установленные им самим «сроки доставки груза» еще не истекли, клял нерадивых подчиненных на все лады.
– Олухи! Дармоеды! Суки драные! – желчно бубнил пресс-секретарь «известного предпринимателя». – Совсем, блин, нюх потеряли! Опухли, мерзавцы! Обурели в доску, гондоны штопаные! Я тут, понимаешь, мерзну, а они, твари, канителятся! Не потерплю! Всех сгною! Морды паскудам посворачиваю! Собаками затравлю!..
Первой вернулась группа, посланная за Ворониным. В начале седьмого вечера в ворота усадьбы вкатил коричневый джип с широкой черной полосой вдоль корпуса и остановился посреди ведущей к дому асфальтовой дорожки. Прекратив ругаться и погано заухмылявшись в предвкушении удовольствия, Задворенко двинулся навстречу. Из машины выбрались Шершнев с Сосковым, выволокли наружу бесчувственное тело журналиста и грубо швырнули на землю – прямо под ноги Михаилу. Рассеченная у темени голова Воронина подтекала кровью. Он не шевелился и не подавал признаков жизни. Белое неподвижное лицо с опущенными веками напоминало посмертную гипсовую маску какой-нибудь знаменитости.
– Сопротивлялся, гад! – опережая вопрос начальника, сообщил Эдуард Шершнев, плечистый угрюмый мужчина с узеньким лобиком, приплюснутым боксерским носом и болтающимися почти до колен чудовищными лапищами орангутанга. – Как выехали из города, уяснил, падла, что к чему, попробовал вырваться... Пришлось дать разок по кумполу!
– Убил, мудак? – недобро сощурившись, процедил пресс-секретарь олигарха. – Я вроде бы заказывал живого! Али у тебя, Эдик, с памятью проблемы? Мозги заплесневели? Дак мы их щас проветрим! Организуем в твоем дурном котелке вентиляционное отверстие. – Цепким хищным движением Задворенко выхватил из кармана новенький «браунинг». Громила мгновенно скукожился, побледнел.
– Ни-ни, шеф! Дышит! Просто оглушен малость! – трусливо пялясь на пистолет и мелкими шажками отступая назад, поспешно забормотал он. – Я ж легонько! С пониманием!