– Мне кажется, что вы несколько неверно делите деньги, – сказала Сомова.
– Можно чуть громче? Людям в палатах не слышно.
– Вы мне предложили пятьсот тысяч, – понизив голос до шепота, сказала Сомова. – но я считаю, что этого мало.
– Мало? – восхитился Гринчук. – Одна моя знакомая сказала, что за пятьсот тысяч она сделает все, что угодно.
– Меня мало волнует, что могут делать ваши дешевки. Я полагаю, что могла бы рассчитывать на половину…
По лестнице спустился врач:
– А, Надежда Юрьевна! Я принес бумаги…
– Давайте, – протянула руку Сомова.
– Здесь нужно расписаться…
– Давайте, – Сомова взяла ручку, чиркнула в указанном месте и вернула бумагу врачу.
– Всего вам доброго, – сказал врач.
– Хорошо-хорошо, – махнула рукой Сомова. – подарок я вам потом занесу.
Врач поджал губы, но возражать не стал. Просто ушел восвояси.
– Я могла бы рассчитывать на половину, но согласна на четверть. На один миллион. Понятно?
– Мои знакомые дешевки, в отличие от вас, прекрасно сознают, что ни одна, даже самая шикарная женщина, не может дать больше, чем имеет, – Гринчук демонстративно оглядел Сомову. – Вы, мадам, дешевка из дорогих. И вам наплевать на сына и бывшего мужа. Вас заинтересовали деньги. Именно пятьсот тысяч. Не нужно жадничать. Вы без меня никогда эти деньги не найдете. Никогда.
– Я могу…
– Ни хрена вы не можете. Вы можете только рассказать, что вам никто не звонил, что вы потребовали продолжения дела только для того, чтобы заработать пятьсот тысяч. В этом случае вы, извиняюсь, ни хрена не заработаете. Только массу проблем.
– Из-за жалких пятисот тысяч…
– Что вы говорите? Они уже у вас жалкие. А возможность целый год крутить капитал покойного мужа от имени сына? Это хрен собачий?
– Для этого вы мне не нужны.