Торопился он, подумал Гаврилин, поглаживая бок, который болел немилосердно.
– Теперь опять придется коньяк покупать.
– Это зачем?
– А когда вы найдете того, с кем меня спутали. Опять придется его спаивать.
– Не придется, – внезапно сказал Краб, не оборачиваясь, – ты все и расскажешь.
– Опять начал? – с угрозой в голосе спросил Гаврилин, – я не с тобой буду разговаривать а с твоим хозяином.
– С Хозяином? – переспросил Краб.
– С хозяином. У таких бульдогов как ты, всегда есть хозяин.
Краб промолчал. Тяжело, с надрывом, но промолчал. Он может себе позволить промолчать, подумал Гаврилин. Немного потерпеть. А потом уже разобраться с наглым типом по фамилии Гаврилин.
– Чего ж ты к телефону бежал, раненый? – спросил Клоун.
– А не хрен было мой сотовый раздалбывать! Кулибин!
– И кому же ты собирался звонить?
– Пацанам своим.
– Это еще с чего?
– А ты вот на его рожу внимательно смотрел? – Гаврилин ткнул пальцем в сторону Краба, – у нас в части, когда я служил, прапорщик был. Фамилия очень подходящая – Лопата. Вот такое же личико. Ночью встретишь, всю мелочь из карманов отдашь.
Прапорщика он мне точно не забудет, подумал Гаврилин. Не забудет. Припомнит.
Машину тряхнуло, и Гаврилин тихо взвыл, вцепившись в бок.
– Тебя когда в армии ранило, очень больно было? – отдышавшись спросил Гаврилин у Клоуна.
– По разному.
– Военная тайна?