— Поднимите шухер с главного входа. А когда этот упырь отвлечется, тогда можно будет и зайти. Вот тебе ключ.
Сарычев взял ключ.
— Я могу идти?
— Поторопись.
Сарычев спрыгнул на землю.
— Тебе мои поздравления, — прокричал ему в спину Кирьян.
— Что за поздравления? — удивился Сарычев, обернувшись.
Револьвер смотрел на него темным выразительным оком.
— Мария остается с тобой.
Ответить Сарычев не успел — возница, хлестнув лошадь, резво взял с места.
Даже запланированная встреча с чекистом не предвещает добра. Это все равно что повстречать черную кошку — следует плюнуть через левое плечо и свернуть в сторону. Надо было ждать неприятностей, и Кирьян был к ним готов. Однако проехали по улице, пересекли широкую площадь — ни пальбы за спиной, ни встречного патруля, ровным счетом ничего такого, что обещало бы скорую смерть. Можно бы расслабиться, облегченно вздохнуть, но Кирьян нутром чувствовал, что приключения не закончились.
— Гурьян, куда ты меня везешь, — недовольно буркнул Фартовый, — я же тебе сказал, что нужно ехать…
Лошадки вдруг сбавили бег. Повернувшись, Гурьян с прищуром посмотрел на жигана. До Кирьяна вдруг дошло, что смерть способна принимать обличье даже близких людей. Не было времени переводить взгляд на руки извозчика, но он понимал, что из-под овчинного тулупа сейчас выглядывает ствол пистолета, и Гурьян выбирает на его теле наиболее уязвимую точку.
Не вынимая рук из карманов, Фартовый дважды выстрелил Гурьяну в спину. Извозчик дернулся и завалился на бок, продолжая сжимать вожжи.
Приподнявшись, Кирьян заглянул в глаза кучера, в которых плескался откровенный ужас от осознания близкой смерти:
— Что же ты так оплошал, Гурьянушка? Разве я тебе никогда не говорил, что никому не доверяю?
Гурьян захрипел, видно, пытаясь что-то ответить, а потом дернулся и замер.
Кони остановились. Кирьян спрыгнул на мостовую и, приподняв воротник, торопливо пошел по улице. Надо будет пересмотреть свои приметы — оказывается, не всякая встреча с чекистом — зло.
— Живут же люди! — восторженно воскликнул Емельяныч, вращая крупной головой. — Вот она, несправедливость-то, — одним, получается, все, а другим только ошметки с барского стола. Торопиться не буду, все сложу! — восторгался Иван Емельяныч. — Вон какие шикарные подсвечники. Надо бы их поаккуратнее устроить, чтобы добро не попортить. Они сейчас на рынке хорошо идут.
Мария сидела в углу комнаты со связанными руками. Она привезла в эту квартиру на Поварской, чтобы потянуть время. Может быть, ее уже ищут…