— Остановить этого человека!
Россыпью прозвучало несколько винтовочных выстрелов. Все в копеечку! Рубцов, пригнувшись, пересек улицу и юркнул в ближайший переулок.
— Ну что же вы мне помешали? — спросил раздосадованный Петр. — Я бы мог его подстрелить!
Сарычев только усмехнулся:
— А вот этого как раз делать не следовало. А в общем, ты — молодец, Петр, хвалю! — весело добавил он обескураженному Самохину.
Тот в ответ улыбнулся, так и не сумев разгадать довольной улыбки начальника московской Чека.
— Пойдемте вниз, товарищи. Мария, как ты?
— Все в порядке, — слабым голосом отозвалась Мария.
К Сарычеву подошел командир оцепления, тот самый парень в буденновке. Теперь потертая буденновка была горделиво сдвинута на самый затылок.
— Мы стреляли холостыми, товарищ Сарычев, как вы и сказали.
— Молодец, — похвалил его Игнат. — Как твоя фамилия?
— Усачев… Федор.
— Вот что, Федор, готовься к переводу… Нам в Чека толковые парни нужны.
— Спасибо, товарищ Сарычев, — счастливо улыбнулся юноша.
Глава 46 ГОРЬКИЙ ОПЫТ
Четверо красноармейцев, стоявшие по обе стороны от дороги на выезде из города, внимательно осматривали каждую проезжавшую машину, проверяли всякий экипаж, не забывая проверить у пассажиров документы.
На мужчину средних лет с большой окладистой бородой и пышными усами никто не обратил внимания. Неторопливая поступь, слегка сгорбленная фигура и саквояж, что он держал в правой руке, внушали доверие, он напоминал сельского врача, спешащего на вызов.
Один из чекистов смерил его пристальным взглядом и, не обнаружив ничего подозрительного, тотчас потерял к нему интерес, устремившись к автомобилю, подъехавшему в этот момент.
— Здравия желаю, товарищ Петерс! — громко поприветствовал он, лихо козырнув.
Не прибавляя шага, Кирьян прошел совсем рядом с остановившейся машиной. Через опущенное стекло он увидел человека лет тридцати пяти. Следовало бы отвернуться, идти себе дальше, но какой-то бесенок, спрятавшийся в глубине его души, заставил его посмотреть на грозного чекиста.