Женщины взяли сумочки и вытряхнули их содержимое на стол.
— О! Вы очень щедры, милые дамы, — растрогался Кирьян. — У вас есть деньги? Тронут…
Жиган сунул крупные купюры в карман, а остальное отдал Макею.
— Можете взять и это, — поморщившись, пододвинула Кирьяну белокурая горсточку мелочи.
— Ну, право, неловко! Вы обо мне плохо думаете и хотите обидеть. Неужели я похож на какого-то злодея, который способен забрать у милых дам последние гроши! В конце концов, вы же должны иметь деньги на извозчика. — Кирьян уже потерял интерес к дамам и, повернувшись к их соседу, спросил: — А это что за господин? Ах, догадываюсь, вы любовник одной из этих прелестных дам. А другая, наверное, ее подруга. Так?
— Именно так, — попытался улыбнуться мужчина. Но получилось у него это как-то виновато, как будто он только что собственными руками удавил трехлетнего ребенка.
Кирьян погрозил мужчине пальцем:
— А вы, однако, большой шалун. Мало вам одной бабенки, так вы еще и на ее подругу позарились. Вот что значит отрыжка буржуазии! — с горечью выдохнул Кирьян. — Совсем нравы испортились. Когда мы воевали на Гражданской, проливая мешками кровь, то верили, что боремся за светлое будущее. А тут такое падение нравов! Право, вы разочаровали меня. — И, переходя на игривый тон, спросил: — И как же это вы с ними спите, позвольте полюбопытствовать, одна справа, а другая слева, так, что ли?
На лице мужчины появилось угодливое выражение:
— Именно так.
— У вас, мистер, такая интересная жизнь, но не похоже, что вам весело.
— С чего вы взяли?
— Да вид у вас уж больно смурной!
— Дело в том, что я не свободен…
Кирьян радостно заулыбался:
— Кажется, я понимаю, в чем дело, и могу вам помочь. Вы хотите быть свободным, а у вас не получается? По-настоящему свободным может быть только тот человек, который ничего не имеет. Я вас освобожу от оков! Так что прошу вас, выкладывайте ваши сбережения. Да-да, все до последнего гривенника. Знаете, в учении большевиков есть масса полезного, и надо к этому прислушиваться. Все-таки Октябрьский переворот осуществили не самые глупые люди… Смелее, а то мне придется вас поторопить, а я очень не хотел бы выглядеть бестактным. — На стол полетело выпотрошенное портмоне. — О! Вы очень щедры. А что это у вас на галстуке, — пригляделся Кирьян к золотой булавке. — Да никак ли александрит! Хорош камешек. Знаете, он тоже может сковывать свободу. Да-да, снимайте ее. А еще вам нужно освободиться от запонок. Надеюсь, без обид? — серьезно спросил Кирьян и, увидев, что жертва неловко поежилась, облегченно вздохнул: — Ну, слава богу, а то я начал переживать.
Курахин переходил от одного стола к другому. От его внимания не могла ускользнуть даже крохотная брошь. Он останавливался перед дамочкой и убедительно требовал расстаться с драгоценностями.
Остальные же не церемонились. Наставив в лица посетителей стволы, они равнодушно собирали драгоценности и складывали их Макею в мешок, чувствительно прибавлявший в весе. Жиганы, дежурившие у дверей, беспокойства не выказывали и лениво созерцали «скок с прихватом». Следовательно, на улице по-прежнему тишина.
— Все ценности, господа, надо возвращать народу, — назидательно поучал Кирьян. — А кто мы, если не этот самый народ? Да здравствует экспроприация экспроприаторов!
Неожиданно вошел один из жиганов, он что-то встревоженно сказал Кирьяну, и тот громко обратился к молчаливому залу: