— Совсем с ума сошел? — крикнула ему в спину проводница, но Илья даже не оглянулся на нее.
Ему не терпелось. Хотелось как можно скорее насладиться запахом так долго ожидаемой свободы. В поезде это было совсем не то. Совсем другие ощущения. А вот теперь, когда после столь долгого вынужденного отсутствия Мазитов оказался в родном Новоречинске… Вот это было как раз то, что нужно. То, чего он ждал, к чему стремился. То, что помогало ему на зоне преодолевать определенные трудности…
Размашисто шагая по перрону с единственной, заброшенной за плечо спортивной сумкой, Мазитов улыбался и игриво подмигивал каждой проходившей мимо него девушке.
Там, в колонии, в течение первых двух лет Илья не мог свыкнуться с мыслью, что Марина его предала. Марина, ради которой он вынужден был расколоться, сдать друзей и отправиться на срок… Она предала его. Ни одного свидания, ни одного письма, ни одной, самой маленькой, весточки. Если бы Мазитов знал, что так будет, он ни за что бы не пошел на сговор с ментами в день своего ареста. Ни за что бы не сдал товарищей. И он злился… Тогда. Но не сейчас. По истечении тринадцати лет чувство злости и обиды на Марину прошло. И не только на нее, а вообще на кого бы то ни было. Илья был рад тому, что в итоге все-таки сумел вернуться в Новоречинск. Живым и здоровым.
На парковочной стоянке перед зданием железнодорожного вокзала Мазитов без труда взял такси.
— Куда?
— На Семеновскую. — Илья бросил спортивную сумку на сиденье рядом с собой. — Кафе «Юность».
Хотелось отметить свое освобождение. В тишине, наедине с самим с собой. Сегодня Мазитов еще не нуждался ни в чьей компании.
— Кафе «Юность»? — таксист повернул голову и насмешливо окинул пассажира взглядом с ног до головы. — Ты, видать, давно уже не был в Новоречинске…
— Давно, — честно признался Мазитов. — А в чем дело?
— Никакого кафе «Юность» на Семеновской давно уже нет. Лет пять, как закрыли. Там теперь стрип-бар. «Атланта» называется.
— Стрип-бар, говоришь, — Мазитов легонько ткнул таксиста в плечо и рассмеялся. — Стрип-бар тоже годится. Это даже лучше. Поехали, командир.
— Ну, как скажешь.
Таксист тронул автомобиль с места. Пока они ехали, Илья с интересом разглядывал в окно родной город и не узнавал его. Новоречинск изменился. Сильно изменился. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Тринадцать лет — большой срок, и когда капитализм шествует по некогда могущественному СССР семимильными шагами, изменения эти будут расти в геометрической прогрессии. Но Мазитова, как это ни странно, радовали перемены. Ему хотелось узнать город заново. В его новом качестве…
Напротив входа в «Атланту» такси остановилось. Мазитов закурил сигарету, но выходить не торопился.
— Приехали, — сказал водитель.
— Вижу, вижу. Подожди, браток. Дай в себя прийти. В глазах рябит.
Неоновая вывеска над входом в стрип-бар действительно переливалась всеми цветами радуги. Точно так же ярко мигали и витрины соседствующих с «Атлантой» супермаркетов. Мазитов не привык к подобной иллюминации.
Таксист тоже закурил сигарету, равнодушно пожав плечами. Так они оба сидели минут пять. Наконец Илья решился. Швырнув окурок за окно, он отдал водителю деньги и, подхватив сумку, выбрался из салона.
— Охренеть!