— Ах, вот даже как? — опешил Репа. — Признаюсь, не ожидал. Когда это вы успели с ним сойтись настолько близко?
— Неважно, — отрезал Чертанов. — Важно, что он мне доверяет.
— Ну что ж, если дело обстоит подобным образом, тогда валяй!.. Когда думаешь приступать?
На минуту идол потерял невозмутимость, а в холодные глаза, очень напоминающие скол льда, ударился солнечный луч и обломился где-то в прозрачной чистоте крохотной радугой.
— Считай, что я уже начал, — попытался не улыбнуться Чертанов. — Посмотри туда, — показал он на окна последнего этажа. — Ничего там не видишь?
Репа, пряча интерес за обычной сдержанностью, скупо отвечал:
— Что-то не разберу.
— А ты повнимательнее посмотри… Видишь, на пятом этаже, в правом крайнем окне, занавесочки задернуты. А в центре щелочка небольшая имеется, вот через нее на нас видеокамера посматривает с большим увеличением. Если хочешь, можем посмотреть кассету, увидишь, насколько ты фотогеничен.
— Не стоит… Мое обязательное условие — я должен знать, откуда ведется съемка… Иначе мы не договоримся, — развел руками Репа. — Варяг, конечно, очень уважаемая фигура, но на своей территории я хозяин, и я отвечаю за все, что здесь творится.
— Хорошо, — не без некоторого колебания согласился Чертанов. — Я покажу тебе все эти точки. Но думаю, не нужно объяснять, что об этом никто не должен знать?
— Договорились, — протянул положенец руку. Чертанов задержал свой взгляд на ногтях Репы, волнистых и таких же желтоватых, как и кожа на лице, и сдержанно тиснул четыре пальца.
Михаил долго боролся с искушением назвать своему собеседнику имя убийцы, но в этом случае Сергей Назаров по кличке Серый вряд ли дожил бы до допроса. А посмотреть ему в глаза после всего, что произошло, Чертанов стремился всей душой. Ознакомившись с показаниями теперь уже покойной бедняжки Ангелины, он осознал, что враг, преследующий его в огромном городе, опаснее любого тигра-людоеда. И расправиться с ним в одиночку было делом его чести.
Сергей Назаров поморщился:
— А стекло обязательно было брать? — показал он на пустую бутылку, торчащую из кармана Гончара.
— А то! Кто бы мне поверил, что я бомж, если таким добром раскидываюсь.
— Артист! — хмыкнул Назаров, когда Гончар, расположившись на соседнем кресле автомобиля, уверенно сорвал с себя крохотную рыжеватую бороденку.
— Чего не сделаешь ради дела!
— Только ты тут своими лохмотьями обивку мне не испачкай, — недовольно пробурчал Серый, покосившись на живописный наряд Гончара. — Ты часом это рванье не на свалке нашел?
— У настоящего бомжа выменял, — пояснил напарник. — За литр водки.
Разговаривая, оба внимательно наблюдали за кафе. Место не очень удобное для обзора — видна лишь часть стекляшки, но зато высокое крыльцо с крепкой дубовой дверью просматривалось отлично.